Исправленному верить

– Послушай, эй! Взрослые здесь есть?

Девочка тихо стонет, но потом открывает глаза и бессмысленно глядит на меня.

– Что, пора? – она снова роняет голову на руки.

Я легко постукиваю ее по плечу, девочка вздрагивает и просыпается окончательно.

– За время дежурства происшествий не было. Я только минуточку поспала. – виновато говорит она.

Девочка худенькая, маленькая, а глаза взрослые, усталые.

– Да я тебя не ругаю, что ты. Мне бы узнать, где я нахожусь и почему? – говорю я.

А еще, хорошо бы узнать, какой сегодня день? И год тоже, думаю про себя.

Девочка вглядывается в мое лицо, трогает бледной ручкой, больше похожей на лапку, колючую шинель, что я накинула на плечи, и облегченно вздыхает.

– Так вы та тетенька, которую мы с тетей Лизой откопали? Вас при обстреле сильно контузило, это тетя Лиза сказала. И еще кирпичами засыпало. Тетя Лиза сама вам голову щупала, там рана есть, но не очень большая. Крови мало. Еще она смотрела руки-ноги, все целое. Вы, наверное, очень здоровая и питания хорошего, скоро поправитесь.

Только тащить вас тяжело.

– Контузило… При обстреле… – я трясу головой, но затылок совсем не болит. – Не понимаю!

– Так я и говорю, контузия. Вас как зовут, помните? Документов-то при вас не было. Одеты нарядно, даже чулочки тоненькие. Духами от вас пахнет, тетя Лиза сказала. Только пальто на вас не было, и платка на голову, и валенок. А ведь снег выпал и ночью подморозило. – с недоумением смотрит на меня девочка.

– Ты Аня, да? Которая с носилками? – тупо глядя на коптилку, спрашиваю я.

– Ну вот, я же говорила, вспомните. При контузии так бывает. Вас тошнит, наверное. Вы посидите, если лежать не можете, я кипяточку налью, согреетесь. А тетя Лиза придет, домой вам дойти поможет. – объясняет мне со взрослой рассудительностью Аня.

– Это что, бомбоубежище? – я осматриваюсь и то, что я вижу, мне очень не нравится. – Я в кино такое видела, в фильме «Балтийское небо».

– В кино? – Анечка непонимающе смотрит на меня, потом зябко обхватывает себя руками.

 – Ах, ты батюшки! Сильно вас стукнуло. Когда на носилки затаскивали, вы тоже что-то про кино говорили. А может, вы артистка, только не помните? Про кино, да про немцев все бормотали. Ну, точно, артистка! Как я не догадалась! – она хлопает себя по острой коленке.

– Ну, да! Артистка погорелого театра! Только роль мне нынче не по плечу будет, не справлюсь. – я без сил откидываюсь на шатающемся стуле.

– Сейчас время такое, потерпеть надо.