Леденяще холоден

В такие моменты казалось, что лодка вот-вот опрокинется. Но у женщины, управлявшей лодкой, достаточно сил, чтобы с этим справиться. Я сидел на корме этой лодки на пути к неизвестному. Сжимал на коленях рюкзак и смотрел на небо Яркий свет слепил мои заплаканные глаза. Я так много плакал.

Меня везли в приют для сирот. На лице женщины за вёслами не было и намёка на улыбку. Это Наава, воспитательница приюта. Наава забрала меня со станции Колари. Мне хотелось разглядеть её получше. Обычно у людей лицо имеет какой-то цвет: розовый, персиковый или коричневатый, – но лицо Наавы бесцветно. Лишь глаза чёрные.

Я перевёл взгляд на деревья, растущие вдоль реки. Листья уже окрасились в оттенки жёлтого и оранжевого цветов. Я ненавижу осень. Мёртвые листья падают на землю, и в воздухе витает скорый приход зимы. Ненавижу и зиму. У Наавы были седые волосы, как и у меня сейчас. В ночь, когда умерли мои мать и отец, мои волосы стали стального серого цвета. Забавно, что я был седым, как старик.

Я снова перевёл взгляд на гребца. В её взгляде было что-то странное. Что-то птичье. Глаза смотрели резко и оценивающе. Перед отъездом она сказала мне, что приют Канервамяки заброшен в самую глушь Лапландии, потому что воздух там кристально чистый и свежий. Но настоящая причина, конечно, кроется в том, что из этой глуши попросту не выбраться. А я хотел сбежать. Это единственная мысль, которая делала меня счастливым. Наава посмотрела на меня. Может быть, она догадывалась, о чём я думал.

– Мальчик. Есть три правила приюта, которые должен знать каждый сирота, – сказала Наава, с силой давя на вёсла. – Первое правило… – продолжила она учительским тоном, – у тебя нет родителей. Ничто больше не подвластно твоему контролю.

Я сглотнул так, что горлу стало больно. Наклонил голову над краем лодки, почти касаясь поверхности воды, которая отливала блеском. Вода была настолько прозрачной, что проглядывалась до самого дна. Я попытался разглядеть рыб.

Моё отражение заставило меня отшатнуться. Глаза смотрели в разные стороны, из носа текло. Я вспомнил родителей, и слеза скатилась по щеке и капнула в воду. Я ненавижу их! Вспомнил ту последнюю минуту. Они о чём-то спорили, а мама кричала, что не позволит мне, маленькому засранцу, испортить ей жизнь. Но они разрушили мою жизнь своей смертью. Я так их ненавижу! Зачем мы сели в этот самолёт? Папа слишком поздно заметил, что самолёт падает. Крылья и лобовое стекло самолёта покрылись толстым слоем льда. Выжил только я.