Водоворот

Какие к черту новые спектакли, хватит ли денег поддерживать то, что уже есть в репертуаре? В этом вопросе у него существуют большие сомнения.

Расстояние между департаментом и театром было довольно приличным, но Любашин даже не заметил, как его преодолел под проливным ливнем, в который перешел поначалу лениво моросящий дождик. Весь мокрый он вошел в фойе и, не обращая внимания на удивленные взгляды своих коллег, быстро прошел направился в свой кабинет. Он так и не решил не только, что делать дальше, но и в какой форме и когда объявит коллективу о том, что их ждет в ближайшее время.

Сцена вторая

Любашин уже полчаса сидел в своем кабинете, практически ничего не делая. Он понимал, что коллектив ждет от него разъяснений об их будущем. Хотя он никому не сообщил о том, что его вызвали в департамент, но не сомневался, что слухи об этом уже распространились. В театре это всегда происходило с какой-то невероятной космической скоростью. Каким образом все узнавали о новостях, для него было загадкой, но это почти всегда происходило.

Он уже привык к тому, что ничего скрыть тут надолго невозможно.

Но объявить о том, что, скорее всего, в самом недалеком будущем их ждет закрытие, Любашин все не решался. Он представлял, какое негодование вызовет его сообщение, какой невообразимый галдеж тут же поднимется. И все это обратится против него, ведь совсем недавно он заверял, что им ничего не угрожает. Получается, что он всех обманул. Что же в таком случае ему делать?

Любашин снял трубку и набрал номер.

– Яша, зайди, – попросил он.

Через пару минут в кабинет вошел финансовый директор театра Яков Блюмкин. Он прошествовал к письменному столу и сел напротив Любашина.

– Был в департаменте? – спросил Блюмкин.

– Уже известно? – в свою очередь спросил Любашин.

– Весь театр гудит, никто точно ничего не знает, но все говорят, что новости плохие.

– Не просто плохие, а хуже некуда, – хмуро подтвердил Любашин.

– Закрывают? – ахнул Блюмкин.

– В каком-то смысле, да. С Нового года нас лишают бюджетного финансирования.

Переходим на самоокупаемость. – Директор театра выжидательно посмотрел на своего заместителя. – Что скажешь, дорогой Яков Ефимович? Ты у нас единственный в театре еврей, все теперь зависит от тебя. Выручай.

– Еврей – это еще не волшебник, Николай. Я давно предполагал, что однажды это случится.

– И что?

Финансовый директор развел руками.

– Как видишь, результаты не позволяют нам быть оптимистами.

– Я это и без тебя знаю.