Ромашковое поле

Бабушки забрасывали друг друга вопросами, суетились возле стола, носили из кухни горячие блюда и дарили друг другу гостинцы, смеялись над шутками, понятными им одним, обсуждали новости.

Меня усадили рядом с Катькой. Мы покосились друг на друга, но так и не заговорили. Но бабушек это не интересовало. Они были совершенно счастливы, и никак не могли наговориться друг с другом.

Катька ела молча. Она брала своими пухлыми немытыми ручками буквально всё, что было съедобно: сыр, кружки колбасы, пирожки. Я ужаснулся. Нам в школе говорили, что каждый раз перед едой нужно мыть руки.

Вот вам и Катька-отличница!

Я взял вилку и, сделав умное лицо, сказал:

– Может у вас, в Казани, принято есть без столовых приборов и не помыв руки, но у нас обедают по-другому. С вилкой и ножом. Неужели вас в школе не учили этому?

Катька расхохоталась:

– Учили в первом классе! Между прочим, мы уже сами ходим до столовой на большой перемене. А ты, четвероклашка, всё также с учителем? Стыдоба. Чистюли из города Пыльного! Ха-ха-ха.

Я покраснел от злости и обиды. Какая же наглая эта Катька! Но больше всего меня раздражало то, что она берет еду из общих тарелок своими грязными руками.

– Сходи в ванную и помой руки, свинья! – сердито прошипел я.

Это было ошибкой. Катька бросила жареную курицу и больно схватила меня за волосы. Несколько секунд мы молча боролись на диване, причем Катька натужно пыхтела, ее перекошенное лицо стало пунцовым. Наконец мне удалось отцепить ее жирные руки и отсесть от нее подальше.

Как ни странно, бабушки снова ничего не заметили, а Катька продолжила кушать курицу, как ни в чем не бывало.

Жалко, что девчонок не бьют. Некоторым особам хочется дать заслуженную затрещину! Мне было особенно обидно из-за того, что я весь пропах жареной курицей.

Доев, я сказал спасибо и вышел из-за стола, окатив толстощекую Катьку презрительным взглядом.

Я взял портфель и пошел к Серёже. Мы часто делаем уроки вместе.

Из-за соседней двери слышалось бормотание радио Петра Ивановича.

Следующая дверь, обитая дерматином с такими же пуговицами, была Сережина.

Я несколько раз постучался и, не услышав ответа, надавил на дверную ручку и толкнул дверь.

– Тетя Таня? Дядя Женя? Коля? Сережа?

Никто не ответил.

Из кухни вышел упитанный лабрадор по кличке Кельт. Он посмотрел на меня умными глазами, сделал два шага и уткнулся в руку.

– Мой замечательный Кельтик! Хороший пёс. Хороший!

Я обнял его, потрепал по голове и похлопал по правому боку.