Шелесты имён

А вот Галактика

С миллионом таких планет,

На которых тысячи земель,

Где живительный Свет

Созревать помогает пшенице,

Которая где-то в чулане хранится

В доме, который построил Джек.

А вот Существо

С миллиардом галактик внутри Себя

И Высшее Существо,

Собравшее этих Существ в ожерелье Своём.

А вот Солнце,

В чьих лучах появляются

Тысячи Высших Существ.

Это Солнце Сознания.

В Свете Его бесчисленные вселенные —

Тонкая пыль,

Точно такая же, что странно струится

В тёмном чулане, где держат пшеницу

В доме, который построил Джек.

В этом Свете

Случается всё, что случится.

И как бы реально всё то, что длится.

Но дом неотличен от спелой пшеницы.

И от этих двоих неотличен Джек.

Зеркало

Сердце моё, раньше ты боль отражало,

Роскошь страстей из красок заведомо двух,

Так нынче молчанье недвижного камня

Над буйною прытью ума – твоя гладь.

Теперь в нём закаты, звёзды, светлая пыль

Электрическая от моли мгновенной,

И образы внешних предметов бессчётных

Торжественней и величавей плывут.

Ведь чем яснее, чище зеркало- сердце,

Тем призрачней жизнь, тем прозрачнее смерть,

Туманнее дали, светлее оковы,

И в детские дудки гудят палачи.

Реже глядятся в него красные девы,

Всё меньше всплывает имён со значеньем,

Всё больше связующая беспричинность,

Всё чаще Твоя в нём улыбка, Господь.

Падает снег

Падает снег. Я стою у окна.

Это лишь снег. Удивительно просто.

Удивительна этого льна белизна.

Это просто, как жизнь, как преддверие сна,

Солнечный луч – от зари до погоста.

Между миром и Небом только одна

Красота. Удивительно просто.

Падает снег. Я стою у окна.

Снимок

Я вижу небо голубое.

Узорная разлита тишь.

Где нам не быть уже с тобою,

На снимке у реки стоишь.

Запечатлённое мгновенье

Убогой радости моей —

Во сне подслушанное пенье

Нездешних белых голубей.

Нет ничего, что можно было

Остановить, сберечь, вобрать.

Течения святая Сила

Не оборачивает вспять.

Непостижимы люди, вещи,

Непостижимы небеса,

Ушедшее, что стало вещим,

И будущие голоса.

Ничто – вот имя мирозданью.

Кто и кому здесь говорит?

Расскажет полное молчанье.

Недвижность камня – объяснит.

Бродяга-царь

В. Набокову

Звезда живая, как свеча,

Стояла над земным трактиром.

Вдруг вспомнил, как лохмотья мира

Меня учил не замечать

Поэт.