Староград

Ибо им было суждено стать очередными жертвами во благо уже наступившей победы.

Наугад хватаю подвернувшегося под руку доходягу, пытавшегося убежать. Нарочито нервно рявкаю остальным гражданским, что буду стрелять по каждому, кто так же попытается скрыться. Допрос был быстрым. Он буквально рассыпался от страха в моих руках. Вряд ли этот человек виновен. Но я обязан пустить первую пулю, окропить первой кровью жадный до неё бетон. Иначе повиновения не добиться.

Безжизненное тело падает на дорогу, теперь это пустая оболочка, такая же безжизненная и бесчувственная, как и я.

Как только продырявленная голова бедолаги коснулась земли, мои солдаты, будто верные псы, бросились на безмолвную толпу, выборочно допрашивая напуганных до смерти людей.

Большинство, конечно, отпускали, но некоторые сами шли на смерть. Увлечённые, горящие идеей, молодые люди сами кидались под дуло винтовки, заявляя всему миру о своих идеалах. Они были готовы умереть, ибо не видели более жизни без своей страны, которую сегодня потеряли.

Это было настоящим идеологическим самоубийством тех, кто каким-то чудом выжил, бросаясь на амбразуру во время войны, и теперь требовал заслуженной геройской смерти.

Что же, пуле плевать на идеологии и убеждения, для неё все мы равны… Теперь парой человек, которые могли бы изменить этот мир, меньше. Однако сам мир вряд ли будет о них горевать, поскольку никогда не услышит их имён.

Двое оттаскивают тела к набережной. После слышен громкий плеск. Теперь они стёрты из истории. Двигаемся дальше, людская масса вокруг продолжает находиться в блаженном ужасе.

Все знают, что мы несём с собой, и словно маленькие мышки пытаются не шевелиться, чтобы не привлечь внимание змея.

Здесь больше нет кабинетской практичности, военной тактики или повседневного лавирования, остались только лишь эмоции и жалкие первородные инстинкты. С обеих сторон.

Мои бойцы уже начинают звереть, но не по-животному, нет. Животные имеют свою, особенную, инстинктивную честь и взаимоуважение, которые основаны на единой для каждого зверя потребности – жить.

Зверства такого рода встречаются только у разумных и цивилизованных существ. Они бессмысленны, неимоверно жестоки и полностью противоречат морали. Всё потому, что мы задаём вопросы и действуем там, где любому другому сыну природы ясно видна грань, в этом вся разница.

Тут, например, ты рискуешь схватить пулю лишь за то, что криво посмотрел на вооружённого человека. Или, может, ты просто выглядишь не так, как остальные.