Бесконечный сон Эндимиона

 – может быть это из-за газа, я же ничего толком не видел, глаза с трудом открывал, а может они подмешивают чего в него, что вызывает отвратительные галлюцинации. Просто мне показалось, что тех, кто не смог вовремя унести от них ноги, жандармы…

– Ели.

Никола кивнул, набрав воды в рот и выплюнув ее. – ты тоже это видел?

– Да.

– Я как увидел это, так сразу вскочил на ноги и побежал оттуда, что было прыти. Повезло, что они меня своей дичью не выбрали. Потом, переводя дыхание в переулке, подумал, что причудилось, да и криков я особо не слышал.

А ты где подобное увидел, Микхаэль?

– Мы с друзьями стояли на перекрестке в паре километров от западного въезда в город, в руках у нас транспаранты были. Мы и не заметили, как они к нам подошли со спины. А потом бах-бах. – Микхэль сложил свою ладонь в пистолет и показал ей выстрелы. – Всех перебили. По мне промазали, только куртку порвали. Бежать там особо некуда было, поэтому я спрятался в переулке подобном этому. Видел, как эти мрази подошли к телам моих друзей, сняли свои шлемы и начали вгрызаться в их в кожу, отрывая ее.

Как псы цепные. – юноша взял бутылку из рук Николы и осушил ее до дна за один глоток. – Я никогда не видел их без шлемов до этого. У них лиц нет. Просто рот с клыками. Меня от этой картины чуть не стошнило. Мне тоже повезло, что они меня не услышали, я тихо вышел на соседнюю улицу и побежал, куда глаза глядят.

«Разойдитесь по домам, отправляйтесь к тентам и укройтесь в своих жилых местах. Не покидайте район тентов до последующих объявлений мэрии.

Соблюдайте комендантский час. Не перечьте сотрудникам силовых ведомств».

– Ну что же, – Микхаэль встал с тротуара, подал руку Николе и помог ему подняться на ноги. – если итоговая точка собрания что у протестующих, что у властей – это центр города, пойдем к площади. Выбор у нас не велик.

* * *

Чем ближе к центральной площади подходили Микхаэль и Никола, тем пунцовее становились кирпичи и камни улиц, сменяющихся одна за другой: дома, дороги – на всем были кровавые печати, запечатлевшие следы силового подавления протеста.

Изуродованные трупы бунтующих, многие из которых потеряли свои конечности, что стали обедом стражей правопорядка, застилали собой всю доступную дорогу, из-за чего юношам приходилось идти прямо по убитым. Спустя еще несколько поворотов к алым лужам добавились черные густые ручьи, а тела протестующих теперь соседствовали с телами жандармов, чье вооружение было украдено одолевшими их горожанами.