Порог

А эта, сочная, густая, давно уже не только колес грузовиков деревенских не знала, но и, похоже, нога случайного грибника совсем не бывала тут. Все здесь, в этих краях, затихло, смирилось с запустением, одичало.

Семен остановился. Задумался. Огляделся. Давно не был. Но где-то тут, а где и не найдешь сразу, но где-то тут, похоже, вроде вот у того пригорка, на самом его верху и должны быть уже видны бы и хутор, а там дальше с километр другой и Кабаны еще были. Соседний хутор так назывался. Должны быть уже видны вообще-то, забеспокоился Семен, пристально вглядываясь вперед.

– Должны, – вздохнул он, – должны, – повторил свое любимое когда-то слово. Слово, которым вколачивал своим беспутным подчиненным простые управленческие истины.

– Вы, должны! – начинал он свою нотацию, и загибал пальцы на левой руке, – во-первых, во-вторых, в-третьих.

Вспомнил Семен и свою институтскую преддипломную практику, когда самоуверенным без пяти минут инженером пришел на завод и громким голосом потребовал материалы к своему диплому у какого-то старичка – архивариуса, хранителя всех заводских технологических тайн.

–Должны? – тихим вдумчивым голосом переспросил старичок, – и не глядя на Семена и как бы даже не указывая молодому и прыткому студенту, а так, тихо, про себя, как бы, рассуждая, произнес задумчиво:

– Должны? Запомните, молодой человек, в этом мире никто никому ничего не должен.

Почему он вспомнил именно сейчас этого мудрого, седого, спокойного старика?

Тихо шумел перелесок, которого в те далекие годы и в помине не было, и отсюда, с опушки, и увидал он свои родные края.

И холм далекий, и три почти упавших старых тополя, и основательно разросшийся за эти годы старый дуб.

Он вспомнил предание, связанное, как верили все хуторяне, со стариной. Верили и молва говорила, что так и было. Бабушка ему рассказывала. Откуда их хутор и род их пошел.

Хутор стоял на стоял на склоне большого холма. Некоторые дома стояли у самого подножия. Рядом с холмом и был пруд. Вода ключевая. В нем по большей части купали лошадей, и бабы белье полоскали.

Так белье полоскать даже с соседних деревень приходили. Били ключи. Вода в них чистейшая, студеная. Руку в нее только опустишь, сразу немела. Вот какой была холодной.

Даже хозяева кожкомбината из соседнего большого поселка, прославленного по всей России в то время, незадолго до революции присылали прислугу к этим родникам для того, чтобы «чайку попить». Воду эту они очень ценили за особый вкус и чистоту.