И зверя нет страшней, чем человек

Не густо, но на дорогу должно хватить. Кто-то дернул меня за рукав.

– Теть, купи билет! – конопатый мальчишка лет двенадцати переминался с ноги на ногу.

– Какой билет?

– Ну, до Москвы.

Ответить я не успела. Крупная женщина в форме охранника схватила его за ухо и, с силой вывернув, потащила к выходу из здания вокзала.

– Ай, пусти! – Кричал мальчишка и ужом извивался в крепкой хватке охранницы.

– Как вы мне надоели! Чеши отсюда, попрошайка, пока ментов не вызвала! – открыв дверь, женщина с силой вытолкнула его наружу.

– Дура!

– Поговори мне еще! – Погрозила она кулаком и закрыла дверь.

– Правильно, – поддержала ее старушка, стоявшая передо мной в очереди, – напросят так, потом бегут в магазин и бутылку покупают.

– Да вы что! – я была искренне удивлена – какой бутылкой? Он же ребенок еще!

– Что ты, – замахала она руками, – знаешь, какие они сейчас, дети эти? И курят, и пьют. Я по телевизору видела. Даже родителей из дома выгоняют.

Вон, Мишка, сосед мой из 44 квартиры, – старушка перешла на шепот, -здоровый лоб, почти двадцать лет, а не работает! Точно наркоман!

– Ваша очередь, – я мягко подтолкнула ее к билетному окошку, благодаря всех богов, что подошла ее очередь. Слушать о проблемах пьянства и курения среди подростков было невыносимо.

Оплатив свой билет, я сунула его в карман и обратилась к кассиру:

– Не подскажете, у вас есть телефон, которым можно воспользоваться?

Девушка в окошке, не поднимая головы, указала рукой вправо от себя и вернулась к подсчету мелочи.

– Спасибо.

Таксофон выглядел так, словно не работает лет сорок. Сняв трубку, я приложила ее к уху. На удивление гудок был. Быстро набрав домашний номер матери, подождала три гудка и повесила трубку. Дыхание сбилось, руки мелко дрожали. В принципе, ничего не произошло, просто к разговору с мамой надо подготовиться. Выдохнув, я снова сняла трубку.

На этот раз бросила трубку после первого гудка. Нет, не смогу. Что со мной происходит? Я стала переосмысливать, почему не решаюсь ей позвонить? В чем причина моих переживаний? Наверное, чувство вины, чувство вины за все содеянное? Но мне не в чем раскаиваться и не у кого просить прощения. Может все же есть у кого? У мамы и у Светы? Присев на металлическое сидение, достала фото Светочки. Синие, как васильки глаза смотрели прямо и уверенно.