Последний день Владимира Васильевича

Наступающий день не был похож на праздничный: с мочливых, низко висящих серых облаков падала какая-то водяная пыль, доставляя неудобства всем обитателям земли. И воздух был придавлен небесной облачной громадой, и стеснён для дыхания. Он навевал сонную грусть по теплу и свету. И косматый туман, что цепко висел над безымянным ручьём, журчащим в глубине канавы за оградой огорода, был товарищем молчаливого дождя, добавляя затаённой тоски и печали в и без того ненастное утро.

Земля просыпалась мучительно и нехотя, задавленная тяжестью небесной сферы, закладывая сомнение в полезности нарождавшегося дня.

Вся эта серость и мокрядь отозвались зябкостью в теле старика, да ещё в почках ощущалась какая-то тяжесть, будто туда накидали камней. Он давно уже ощущал боль во всём теле, но временами боль отзывалась сильно в отдельных органах. Сегодня это были почки. И надо бы уйти домой, в тепло, но… страшно, до исступления, хотелось курить. А курить было нельзя – врач категорически запретил.

И чтобы не огорчать свою жену, он прятал в сарае заначку и тайком выкуривал папиросу-другую.

Закурив, он присел на мокрую скамью, предварительно постелив сухую тряпицу, найденную в сарае.

Его участок земли – бывший постоялый двор, оставленный ему вместе с домом в наследство отцом, не имел достаточных возможностей для удовлетворения потребностей семьи. Сколь ни удобряй, ни обрабатывай, результат один и тот же: скудость урожая, да потеря сил.

И сегодня сочащаяся с неба влага не могла быть благодатным событием для осмысленного роста травостоя и озими, посаженной им в прошлом году в огороде, она лишь способствовала росту числа камней, да лошадиных мослов, хотя и не бывших земнородными, но также рвущихся наружу из глубин земли.

Лишь они вольготно себя чувствовали на замкнутом земельном пространстве. Да ещё сорняки, борьба с которыми отбирала не меньше сил. Потому и невозможно было развести здесь цветущий сад, как он когда-то хотел, наполненный прохладой, напоённый ароматами цветов и спелых плодов, сад, дарующий радость жизненного существования не только садовнику, но и всей людской массе.

И вся эта землица, вся эта неудобь, обильно сдобренная не только навозом, а и по?том работников, не отзывалась благодарностью в виде обильного урожая, но отзывалась болью различных натруженных частей тела. И эта боль с годами только копилась, усиливая общую слабость организма.