Грусть-Лабинск

Увидела гвоздь в голове, побледнела немного. Лепёхин сидит на стуле, скептически так на всё это мероприятие посматривает. Ну давайте, мол, доставайте свои рукава, вынимайте оттуда козыри свои, на всё я уже готов, любую боль перенесу, которую вы мне предложите.

– Аня, помогите нам, – говорит ей старичок. – Тянем на счёт три. Раз, два…

Потянули они на счёт три. Тянули они гвоздь, тянули. Терпел всё это Лепёхин, терпел, потом не выдержал и завыл. Вслед за ним не выдержала и Аня – упала в обморок.

Клавдия Артёмовна вынесла её из кабинета на руках.

– Что вы мне тут «Репку» какую-то устроили?! – кричит Лепёхин. – Тянут-потянут, а вытянуть не могут! Давайте, зовите следующих! Кто там дальше был? Кошка? Собака? Всех сразу ведите!

– Ну, признаться честно, – говорит старичок, – хотел я позвать из стоматологического отделения одну овчарку. Она там зубы помогает рвать. Надевают на неё поводок, конец поводка к зубу привязывают, и бросают ей палку какую-нибудь в окно. Сильно она тянет, на совесть.

И пациенты довольны, и собаке радость.

Лепёхин только руками всплеснул. Вертится по сторонам, руки к стенам протягивает, немые вопросы им задаёт.

– Ну что ж, – говорит старичок Лепёхину. – Традиционная медицина в твоём, Лепёхин, случае, кажется, бессильна.

– И что же мне делать? – возмущается Лепёхин.

Старичок задумался. Потом говорит:

– Ну, пока что ничего. Приходи периодически на осмотр, питайся правильно. Хм… что ещё? В грозу по улице не гуляй, сиди дома.

А то кто знает? Вдруг тебе молния в гвоздь шарахнет? Вон какой громоотвод у тебя на голове. Это лишь усугубит ситуацию.

– И на том спасибо, – проворчал Лепёхин и ушёл.

Была гроза, сверкала молния. Лепёхин сидел дома, как доктор и ему и прописал. Захотел он курить, полез в пачку, а сигареты закончились.

– Да что б тебя… – заворчал Лепёхин. – В магазин идти, что ли? А там молния… Ну и ладно.

Наплевал Лепёхин на совет врача. Обмотал гвоздь какой-то тряпкой – защитил от молнии, значит, – и пошёл в магазин.

Приходит в магазин, покупает сигареты. Продавщица кладёт пачку. Лепёхин смотрит на пачку – на пачке предостережение: «Импотенция». Лепёхин был человеком не только суеверным, но и любвеобильным. На тот момент вёл он сразу три романтические линии, три женщины у него тогда было: первая – красивая, вторая – умная, третья – про запас. Поэтому импотенция была для него непозволительной роскошью.