Женщины Армитейджа

Она писала все более странные стихи и прятала в книги в библиотеке, никому не показывая. А потом убежала со смертью, и это был конец всего, потому что без нее дом стал более пустым и печальным, чем прежде, но появилось и какая-то странная безысходная веселость, я могла делать все, что хотела, он, конечно, был строг, стал строже после побега мамы, пытался держать меня в узде, наказывал, но до чего это было приятно, срывать и ниспровергать каждое его правило или желание, и Джонни помогал мне во всем, тогда как Маргарет оставалась тихой и задумчивой, писала в дневнике Бог знает о чем, безнадежно ушедшая в себя, полная моя противоположность.

Меня всегда тянуло что-то исследовать и открывать, риск был мне по душе, ощущение опасности. Ходить ночью по самому краю крыши, держась за руку Джонни, под ветром, в одной ночной рубашке, обследовать дом, даже подвалы, а больше всего нам нравилось выскальзывать ночами из дома и плавать в пруду голыми. Играя в воде, как Адам и Ева, мы были счастливы, под лунным светом или под начинающимся дождем, когда на луну наползали тучи. Когда ночью в Армитейдже, штат Огайо, льет дождь, идти некуда, это западня безумия, и только совы ухают в лесу. Уханье сов и шум дождя вызывают дождь в моей душе, и деваться мне некуда, кроме как ночью залезать в его окно, и он ласкает мои груди, называет демонессой, называет колдуньей, приходящей в ночи, и в темноте потные тела, мужское и женское, сливаются, образуя зверя о двух спинах, она стонет, он тяжело дышит, кровать ходит ходуном, скрипят пружины и деревянный пол, я слышу их, когда голой хожу по дому в ночи, я слышу стонущие пары, и тело мое оживает, я трогаю соски своих грудей и чувствую, как инкуб входит в меня, я – королева дождя, я – все цвета радуги, я могу видеть прошлое и будущее, я безумна, я – единственная девушка во вселенной, и в ночи я научу его заниматься со мной любовью, и все реально, так реально в темноте, и старый дом обнимает меня, как любовник, прижимается всегда и всюду, на лестницах, в подвале, комнатах, коридорах, на чердаке, и я знаю, что после смерти останусь здесь призраком, буду, скорбя, бродить и наблюдать за ним, я и мой ребенок, все будет, как в старой балладе, жестокая мать, совы в ночи, люди в ночи, я – одна из людей, королева дождя, холодная вода, смыкающаяся надо мной, и тела, всегда прижимающиеся друг к дружке тела проклятых.

(Свет медленно меркнет и полностью гаснет).