За синей птицей

Но прежде чем идти через перевал, сначала надо хоть как-то подкормиться.

По Байкалу, километрах в сорока отсюда и на полтора километра ниже нашего лагеря, шел корабль. Его самого видно не было, но расходящийся след на почти зеркальной глади озера выделялся очень четко.

«А люди там уже, наверное, позавтракали. Что-нибудь типа яичницы с колбасой. И кофе, черный кофе! С сахаром и булочкой. Булочка с изюмом… Да, что это со мной?» Стряхнув с себя наваждение, я продолжил:

– Предлагаю – сегодня отправить на охоту меня, вдруг вашему покорному слуге повезет больше! Гоша идет в то зимовье, про которое рассказывал.

Может, оно уцелело? Тогда, будем надеяться, хоть какая-то еда там найдется. До него, говорил, километров десять? Тогда к вечеру обернешься. Все равно, кроме тебя, его никто не найдет! Алекс охраняет лагерь. Как считаете? Или есть другие идеи?

В лагере все время кому-то приходилось оставаться. Медведей, реально, вокруг ходило не просто много, а очень много. Они навестили бы табор без людей обязательно.

Съестного у нас не было, но порвать палатку, одежду и спанье, измять и привести в негодность посуду и все, что подвернется – любимая медвежья забава. Если в лагере кто-то находился, звери все же опасались и близко не подходили.

За распитием брусничного чая, мои предложения приняли единогласно. Гоша, закинув за плечи пустой рюкзак, начал спуск с террасы по правому распадку. Места были ему знакомы. Лет двадцать назад он начинал свою трудовую деятельность именно в этих краях, проработав несколько лет егерем.

Взяв «белку», я отправился левее, обходя куртины кедрового стланика и перепрыгивая через многочисленные веселые ручейки, сбегавшие с недалекого снежника.

Все еще вчера взвесив, я решил, что надежнее попытаться поохотиться на сурков. Самое их близкое поселение находилось на травянистом склоне у подножия морены километрах в трех отсюда. Туда уже ходил Гоша, но сурки вели себя крайне осторожно и при малейшей опасности надолго скрывались в норы. Добравшись до места и прикинув направление ветра, я устроился сбоку у крупного покатого валуна метрах в двадцати от края жилой сурчины.

Затем провел семь томительных часов в безрезультатном ожидании.

Расчет на то, что кто-то из сурков, все-таки, вылезет под выстрел, оказался напрасным. Ни одна из таких жирных и вкусных зверюшек так и не появилась из норы. Дальше ждать не имело смысла. Солнце уже совсем приблизилось к неровной полосе гор на той стороне Байкала, и скоро должны были наступить сумерки.