Шипы диковинных цветов. Стихи

На чердаке ночует в сундуке шинель.

Красиво соловьи поют…

Опять смотрю в твои глаза

и вижу глупость моей просьбы.

В них неба низкого неволя

и сдобные улыбки, и застолье.

И дрожь руки, и грусть прощания.

И ложь определяет расстояние

между сегодня и утраченным вчера.

И там стоит запретная стена.

И как найти в ней дверь?

И пусть пока вернутся невозможно,

я всё же в глубине души уверен,

что буду жить моей надеждой

в настольном хрустале твоих стихов…

нет в них ни жалости, ни мести,

они шипы диковинных цветов,

затоптанные в грязь

ошмётки желтой жести,

последней осени листва.

А на Западном фронте без перемен

Детства бывшие сны по этапу бредут.

И один за другим пропадают.

Не спасти их, так и уйдут.

Без оглядки утром растают.

Вверх по улице – парк силуэтом застыл.

Танцплощадка – знакомства, зеваки.

В отдаление лай дружелюбных собак.

Так… никак… может это и знак…

или вновь ты попался, наивный простак,

испугавшись крика и драки.

А «На Западном фронте без перемен».

И горчичным газом пропахла портянка.

И в Париже Гийом Аполлинер

вдруг умрет от гриппа «испанка».

Мазохизм отношения к чьей-то судьбе,

искажённой потугой кубизма,

объясните причину смысла в войне

и поймёте маразм атавизма.

Между тем, твои груди подарок мечты.

Твои губы ласкают мгновение.

Неужели любовь продолжение тоски

или в замке сыром привидение?

Не для всех эти строчки.

Графоман и глупец

назовёт их нелепостью, вздором.

Скоро ночи бессонной беспечный конец

и начало дневным разговорам.[2 - На Западном фронте без перемен – Эрих Мария Ремарк, роман, 1929]

Замёрзшая дорога в Инкерман

Песочные часы без точных стрелок.

В скале пещерный монастырь.

Укрылась в нем печальная царевна,

которую я понял и простил.

И небеса заснули под наркозом.

И вместе с ними потерялся волчий след.

Озера обнаженныe морозом.

Деревни пьяной сонный полубред.

И ночью в декольте кружатся тучи.

А в Византии крысы и чума.

Всё решено и всё решает случай

и медный грош и блудная луна.

Бездомный ветер брешет на прохожих,

тоскливо воет сквозь ненастную пургу.

Как пёс нахальный и неосторожный,

пытается забыть свою тоску.

Но вы не там сударыня с портрета.

Вы так прекрасны, так до глупости скромны.