Литературный Альманах Урала

Среди них встречались и молодые ребята, и люди

средних лет, и пожилые. Некоторые молодые даже хвалились, что на допросе их угощали «чаем с пирожными». А они подпи- сывали все, что им подсовывали. «Писали» на отцов и матерей, на знакомых и незнакомых, на близких и далеких.

Вторые были «битые». Они тоже подписывали, но только по- сле побоев, иногда и смертельных, после издевательств, после угроз в адрес их родных и близких. Часто они «подписывали» только на себя, стараясь спасти как можно больше людей.

Третьи, самая малочисленная группа заключенных, не под- писывали ничего и ни на кого. Таких людей – единицы. Их притаскивали с допросов полуживыми или не притаскивали в камеру вовсе, а отправляли сразу в лазарет, чтобы после того, как человек хоть немного придет в себя, начать снова его до- прашивать.

Судила и первых, и вторых, и третьих тройка НКВД по Мо- сковской области. Приговоры не отличались разнообразием.

…С трудом переставляя отечные ноги, подгоняемый ох- ранником, владыка продвигался по коридору в кабинет следо- вателя, старшего лейтенанта госбезопасности Булыжникова (фамилия подлинная).

Булыжников так Булыжников. Камешек. Винтик огромной машины убийства.

Говорят, жестокий и бескомпромиссный следователь. Говорят, даже лютый.

Не брезгует и в морду дать самолично. Ну что ж.

На долгом веку владыки многие хотели бы увидеть его поверженным и сдавшимся. Разве в нем что-то изменилось за многие годы?

Когда-то он получил под свое руководство суздальский Спа- со-Евфимиев монастырь, в котором еще в XVIII веке была учре- ждена тюрьма.

Старые казематы хранили память о страшных и подчас несправедливых событиях. Тогда будущий владыка сделал все для того, чтобы страшная тюрьма перестала суще- ствовать. Последний заключенный покинул казематы. Многие считали это чудом.

Вероятно, новая власть старую тюрьму возродила…

Меж двух огней

Даже приняв монашество, отец Серафим оставался как бы меж двух огней.

И аристократы, и военные, и многочисленные родственники никак не могли согласиться с тем, что потом- ственный дворянин, воспитанник Пажеского корпуса Леонид Чичагов стал не только священником, но и монахом.

А монахи и некоторые церковные иерархи никак не могли принять его «за своего». Слишком он был аристократичен, образован, слишком блестящую карьеру сделал в миру.