Лешукония

Горят, полыхают на войнах пожары,

Вернуться из боя не всем довелось.

Не трудно поверить, что светлую память

В Ваганькове хранит священный гранит.

Цветы принесет неизвестный, оставит,

В обители вечной мир вечный царит!

    04.2005.

На земле Лешуконской

Выставка

В кои веки в «Лешуконье»

Выставка картин открылась.

Зал просмотра был наполнен,

Запись в книге появилась.

В книге отзывов, рецензий,

Много добрых слов и строчек

Без каких-либо претензий,

От души, красивый почерк.

На полотна прочно сели

Лешуконские просторы,

Пейзажи, крутые щельи,

Лес зелёный, косогоры,

Лужи, грязь, лесные храмы,

Прелесть мест, знакомых с детства.

Дети были, ветераны,

В зале всем хватило места.

«Вашка» вечером собралась,

Люди творческих порывов.

Песня в зале распласталась,

Взяла за душу игриво.

Авторы стихи читали;

Пресса слушала, снимала;

Тихо тему обсуждали

«Родников» – реки начало.

Вечер.

В зале свет в большом потушен.

Лешуконцам будут сниться

Лес зелёный, речка, лужи.

    03.2003.

Двухсотый

ГАИ остановит любую машину,

Осмотрит багажник, мотор, тормоза;

Не съел ли асфальт на покрышках резину,

С техпаспортом сверит клеймо, номера.

Чернеют на бампере светлом семерки,

Иль «Волга» проскочит ноль, ноль и один,

Три дьявольских цифры чернеют – шестёрки.

Не трогать! Там шеф. Босс. Бугор. Господин!

Невзрачная триста плюс к ним сорок девять

Спешит по своим, по житейским делам.

Кому-то пахать надо землю и сеять,

Иначе наступит вселенский бедлам.

Побитая тройка, восьмерка и тройка,

«Буханка» раздутая лезет, кряхтя;

Коммерческий груз тащит с Шумбалки стойко,

Где кинули баржи свои якоря.

Несётся из Удоры сорок семь десять,

Нагружены фляги и разный там хлам:

Успеть на работу, прикинуть всё, взвесить.

Начальница строгая, фрау-мадам!

Ноль восемь и девять совсем старый красный

И красная «Нива» ноль восемь и семь

Тихонечко едут и это прекрасно,

От этого хуже не будет совсем!

Сто три – водовозка снуёт деловито,

Шестьсот три – «буханка» пылит взад-вперед,

Пятьсот пятьдесят завывает сердито.

Кто знает, куда их судьба занесет?

Двухсотый УАЗик мелькает всё утро.

Смешно, но ему быть таким до конца.

«Двухсотый» – звучит как-то вяло, понуро,

На номере тлен и из шлака пыльца.