Близкое – далёкое

На ступеньках входа в храм вылизывали лапы рыжие кладбищенские коты.

– Тебе нравится здесь? – спросила Марина.

– Ну, так, прикольно. Хотя я бы лучше погулял по району, слишком сюда далеко ехать.

– А там что? – она пошла по дорожке и увидела недостроенную часовню, а рядом козу на привязи, лениво жующую пучок травы. Напротив часовни высокий забор и запертые ворота прятали что-то интересное.

– Там эти, братки похоронены, которых в девяностые порешили, – проговорил Потапыч.

Марина заглянула через прутья ворот – чёрный мрамор помпезно обустроенных могил блестел на солнце, повсюду стояли круглые высокие беседки и широкие, точно из городского парка, скамьи.

Двинулись дальше по дорожке. Потапыча и Марину встретили два постамента в свежей белой извёстке. Засохшие капли у подножий ещё не успели стереться. На постаментах – два больших чёрных якоря. Картина белоснежных постаментов и чёрных якорей впечаталась в сознание Марины.

В этой части кладбища молодых людей вновь ждали братские могилы, но уже с иными датами: 1941— 1942.

Были здесь и могилы, хранившие в себе кости одного единственного человека. Цепочки их – простые плиты – тянулись по обе стороны от входа. На ближнем надгробии Марина прочитала: «Медсестра Вера» и поразилась – ни фамилии, ни даты. Сколько лет было Вере? Где Вера родилась? Как выглядела эта молодая девушка? Если, конечно, в земле не погребена зрелая женщина, но Марина почему-то думала, что Вера – именно молодая, совсем юная девушка. И сама надгробная плита – меньше человеческого роста, и неужели под ней истлело некогда здоровое тело?

Дальше – могилы нашего времени. «Необъяснимо и беспомощно Отечество утратило АПРК „Курск“ и 118 преданных защитников» – прочитав надпись на братском захоронении, Марина вспомнила выпуски новостей из детства, и уже во второй раз её посетило чувство, как если бы нечто забытое вернулось к ней.

Чёрный гранит надгробий, извёстка, пахнущая весной, с красными звёздами могилы, наполненные костями безымянных людей – в этом есть что-то до дрожи знакомое, узнаваемое на каждом километре бескрайнего русского простора.

Но главное открытие ждало Марину впереди – литая, бронзовая, возвышающаяся над кладбищем статуя матроса потрясла её. Матрос стоял на высоком постаменте, он снял бескозырку и склонил к земле бронзовое знамя. «Что так поразило меня?», – размышляла девушка и всматривалась в скорбное лицо матроса. «Смирение перед смертью.