Беги как чёрт

Можно предположить, что он просто-напросто был опьянен своим успехом носить данный титул, и казалось, стремился разделить свою радость со всей Европой, но только не с родными землями, в которых за время своего почти сорокалетнего правления провел максимум лет пять. Кстати говоря, учитывая личностные странности его светлости, для многих остается необъяснимым за какие заслуги, собственно, он стал герцогом. Мечты и стремления Генриха I были столь же далеки и возвышены, сколь и не двигающимися с места были реализации этих стремлений.

Разъезжая с бесконечными зарубежными визитами, в Арстад герцог возвращался окрыленный планами использовать опыт более развитых государств на благо своей родины. Но стоило лишь ему вернуться со своими прогрессивными и инновационными сведениями касательно строительства, вооружения или экономического развития, стоило нанять на работу ведущих зарубежных архитекторов, оружейников и финансистов, как до него долетали слухи о том, что в некотором королевстве, герцогстве или графстве было начато строительство нового дворцового комплекса, введена новая система взаиморасчетов или выведена новая порода лошадей для кавалерии. Тут герцог впадал в крайнюю степень апатичной меланхолии. Проклиная судьбу за то, что она постоянно оставляет его на шаг позади, Генрих замораживал все свои начинания, срывался с места и мчал в обозначенные земли, чтобы лично засвидетельствовать очередную прогрессивность и инновационность проводимых там реформ. А убедившись в них, с известной целью возвращался домой. Нетрудно догадаться, что этот замкнутый круг, рожденный неумением герцога отделять семена от плевел продолжался до самой его смерти. Нельзя сказать точно, к чему стремились наследники первого герцога, но по всей видимости, одной из главных их задач было не прослыть среди знати, да и среди простого народа, таким же сумасбродом, как их предок. А потому, они старались придерживаться чисто аристократической практичности, не позволявшей впадать в крайности, и поставили себе задачей номер один не стремление вперед, а сохранение стабильности.

Так, вплоть до начала шестнадцатого века, Арстад продолжал быть заурядной столицей заурядного герцогства, насколько герцогство может быть заурядным. Расцвет же его – торгово-промышленный, и как следствие политический, – начался с 1517-го года, когда титул перешел к двадцатилетнему Филиппу.