Ещё слышны их крики

Увидел набережную Караваджо и проспект Бетховена – две главные улицы, параллельно пересекающие город с запада на восток, движение на которых в этот час выглядело ленивым и неохотным, чего нельзя было сказать о пешеходах, спешивших поскорее убраться с морозного воздуха. Увидел вечерний центр города, оживленный бульвар Уильяма Шекспира, который уходил от набережной и, замкнув неправильный полукруг, возвращался в нее на расстоянии двух километров от отправной точки; увидел бульвар освещенным светом множества фонарей и витрин, светом, игравшим золотистыми оттенками на белоснежном ковре.

Увидел центральную площадь между бульваром и проспектом Бетховена, двадцатиметровый шпиль собора Святого Иоанна – памятника культуры барокко. Увидел сияющий оранжевой подсветкой купол здания филармонии, музей герцогства Санторин, а также череду административных и развлекательных построек. За окнами уютных кафе, ресторанов и пабов, не знавших недостатка в посетителях этим холодным вечером, увидел вдохновляющее счастье на лицах влюбленных, многозначительное спокойствие на лицах одиноких, болезненный приговор на лицах отринутых. Увидел исторический район города, возраст которого насчитывал восемь веков, замкнутый в полукруге, между набережной и бульваром. Увидел его испещренным лабиринтом узких мощеных улиц, беспорядочно петлявших среди очаровательных в своей несуразности двух- и трехэтажных строений – примыкавших вплотную друг к другу, непропорциональных даже в наружной планировке, выкрашенных в разноцветные оттенки, и только в своей совокупности производивших то чувство прекрасного, которое неизменно производят Старые города во всех уголках Европы. Увидел его практически безлюдным в нежном свечении декоративных фонарей – лишь кое-где попадались одинокие прохожие, уверенным шагом прокладывавшие свой маршрут через хорошо изученную паутину улочек и переулков, что на незнакомый взгляд могло бы показаться чудесами ориентации. Увидел и человека, который, судя по всему, как раз и не мог похвастаться умением творить такие чудеса, и лишь растерянно топтался на плохо освещенном перекрестке, нервно оглядывался по всем сторонам, но выглядел при этом не испуганным, а скорее крайне изумленным. Увидел и присмотрелся.

Человек, тем временем, определился с маршрутом, и направился по узкой прямой улице в восточном направлении, но спустя двадцать шагов вновь остановился и принялся рассматривать стены и крыши домов по обе стороны от себя.