Зелье

И в то время, когда односельчане уже считали его почившим, староста села, перекрестившись, отправился с намерением предложить свою помощь в похоронах. Каково же было его изумление, когда тот, кого он считал умершим, размахивал топором, а уродливая дочь, ковыляя, складывала дрова под навес.

Парень долго не мог заставить себя навестить Яду. Её злой нрав успел узнать каждый в деревне.

Называли странной. Боялись. Дом обходили стороной, но любой знал, что если в какой семье случалась беда с приходом недуга, то во всей округе не найти целительницы лучше.

Она не брала платы за свою помощь, и это в людях, как ни странно, рождало непонимание; а то, что не понятно, то пугает, а страх порождает неприязнь. В результате Яда за свою помощь получала косые взгляды за спиной и грязь в виде кривотолков и сплетен.

Она и сама не искала встречи с ним, но он ждал её взгляда, пусть и издалека. Что-то сжимало его грудь в тот момент. Он помнил, скучал. И его не смущал её вид, хотелось снова услышать её голос.

Не сразу, но он все же решил навестить её.

Покосившаяся, обрастающая мхом избушка выглядела издалека очень неприглядно. Заваливающаяся изгородь. Он мысленно обругал себя за малодушие. Ей и старику сейчас, наверное, очень нужна помощь.

Но чем ближе он подходил, тем больше убеждался, что все разрушения лишь иллюзия. Дом был добротным, но странно врастающим в окружающую его природу, был одновременно частью и продолжением её. Не то земля на него наползала, не то он сам был частью земли, а мох окутывал его с одной стороны, будто покрывало.

Ухоженный дворик скрывала изгородь из странно сколоченных под разными углами, но добротных жердей.

Тишина. Он не сразу подошёл к двери, а заглянул в окошко. Никого не видно, но на столе три чашки и две тарелки. Вот и она сама. Ставит третью и кладёт ложку рядом. Кого-то ждут?

И тут вдруг в другое окно влетел большой ворон. Он видел его раньше. Сложно было не заметить его. Многие его в деревне видели. Он появился с прибытием Яды.

Шастал средь бела дня по рынку, не боясь местных кошек и собак. За почти человеческий взгляд его многие полюбили, подкармливали. И вдруг он здесь. Устроившись на спинке стула напротив одного из приборов, он повернул свою птичью голову прямо к окну.

– Ты войдёшь или так и будешь шпионить?

Она была позади. Парень не смог выдавить из себя ни звука. Низ её лица закрывал платок. Она постаралась гордо выпрямить своё изувеченное тело.