Зимний марш

ХРАНИ МЕНЯ!

Штормит мое мертвое море, проснулся мой спящий вулкан.

Какой бы из темных историй наполнить хрустальный стакан?

Какую из черных жемчужин сегодня тебе подарить?

Штормит мое мертвое море… Ему не в новинку штормить.

Пожаром охвачена суша, пылает соленый песок.

Храня почерневшие души, янтарный спекается сок.

Пройдут незаметно эпохи, и будет, загадки тая,

На чьей-то груди красоваться янтарная вечность моя!

Храни меня, верность!

Храни от бескровных, бесполых, бесстрастных

грядущих беспомощных дней бесконечных,

где мы – не предсказаны будем друг другу.

Ни разу в столетье. Ни даже в насмешку.

Ни как бы, ни где-то, ни просто – ни врозь.

Храни меня, ярость!

Короткие реки —

подземные пленницы гулких бетонных кварталов —

пускай не ведут меня в дом с необъявленным миром.

Пускай не ведут меня в дом, где плеснут утешенья

любому, кто только протянет ладони,

любому, кто только захочет отмыться от слякотной плоти,

расслабившей скучно тугие объятья.

Вам кажется – вы усмирили горячку,

а ей просто стало противно возиться

с кусочком несвежей беспомощной тушки,

бездарно способной к оскомине непротивленья.

Она оттого свою блудно ослабила хватку,

что просто устала играть с полутелом.

Проросшие зерна – горстями в песок без осечки.

Соленое белое жжет сквозь защитные стекла.

На ржавом хранилище жирная надпись «NIRVANA»

Пульсирует плотность в зрачках неминуемой власти.

Безвкусной палитры знамений и аплодисментов,

тлетворности духа и очищения плоти.

Храни меня, жалость!

Нам проще – не будет.

Как в плотных холстах облегающих истин —

нескромным движением плеч выдавая невинность,

в карнизах надломленный лед и стеклянная тяжесть в глазах —

тебя я в прицеле не вижу.

Я телескопически больно теряю в тебе!

Я теряю в тебе ежечасно.

Я кислотную радость среды обретаю.

Я дух свой – не трачу, не вижу, не грежу…

По имени кто-то зовет из глубин рядового.

Короткие реки, Сайгон непрочтенный.

Кто Ангел твой, Тленна? Холодные корни…

В морщинистых крыльях находится сила,

в ухоженных лапках останется хватка —

однажды расставить в конце предложенья капкан препинанья.

Холодные корни и острые всходы

казнят тебя серо-слепыми стихами и тают тебя,

одиноко встречая истрепанным блеклым приспущенным флагом.