Миллионщик

По поводу ограблений недавнего. – Ах, да! Это же у вас… Ну, проходите, проходите… Аудитория замерла: что за кощунство! Что за нахал! Сам Угрюмцев ведет собеседование, а вот, он ввалился как идиот, как олух…

Но Угрюмцев не растерялся.

– Ну что, товарищи, закругляемся? – произнес он, обращаясь к аудитории, зычно, но немного сипловато, как и все желчные люди.

Все ясно? Вопросов нет? В таком случае закругляемся, так как дел и без того невпроворот. Успеха там и удачи. Но вы поняли? Бдительность, бдительность и еще раз бдительность, как завещал нам вождь, великий гуманист, революционер и философ-марксист товарищ Ленин… – Не прошло и минуты, как аудитория очистилась от разношерстной публики.

 – Так, ну, давай, рассказывай: кто, как, чего? Я весь внимание, давай, рассказывай, – нетерпеливо произнес Угрюмцев, взглядом теплым как бы опекая своего подчиненного.

– Рассказ получится не очень, радостный…

– Ну, это само собой… Но нам-то теперь можно и вздохнуть свободно вор найден. Кстати, кто он?

– Шираков Иван Васильевич.

Плугочист. Почти малолетка. Недавно школу закончил. Семнадцать лет. Но… тут вот какое дело, Николай. Анисимыч… -Тут ниточка протянулась тоненькая… – Тюльпанов замолчал, понуро опустив голову и всем своим видом изображая бедного сиротинушку…

– Что? Что такое? Какая еще ниточка?

– Ниточка к моему сынку-олуху. Бывают умные сынки, а иногда и олухи, у которых извилины слабо ворочаются. И из-за этого они попадают в просак.

– Хотя от этого они не делаются менее любимыми нами, их горемычными отцами.

Так я говорю?

– Да. Абсолютно.

– Ваш сынок замешан?

– Видите ли… Не совсем замешан… Точнее, замешан, но лишь отчасти… Он был там, с этим Широковым. Но был в сторонке, не разбивал стекло, не влазил в помещение… Он как бы всего лишь составлял компанию своему бывшему однокласснику. И тот воришка дал ему всего одну пачку за то, что тот такой компанейский в трудный час не оставил его одного, поддержал, так сказать, морально поддержал. Молодо-зелено, одним словом.

– Н-да… Ситуация… – Угрюмцев задумчиво почесал затылок. – Толковый ты мужик, бесспорно. Ценю я тебя за это. И уважаю всеми фибрами своей души. Но… тут даже и не знаю… Тут уже инстанции иные задействованы. Безжалостные колеса закона, перед которым мы все, как Вам известно, равны…

Полуофициальный тон второго, напугал Тюльпанова и он взволнованно упал на колени.

– Николай Анисимович лишь на вас надежда. Лишь Вы с Вашей мудростью можете мне помочь, а больше никто.