Теория всего

По большому счету я мало верю и всяким религиозным проповедникам, выступающих на тридцать седьмом канале или регулярно появляющихся в огромных баскетбольных залах с искусными постановками излечения от страшных болезней третьесортных актеров, нанятых за несколько долларов. – Пожертвуй доллар на нашу церковь, брат мой! Он встал! Он пошел! Всего доллар, брат мой, всего один доллар! Он начал видеть! Брат, еще один доллар, брат, еще! Аллилуйя!

Реальный мир далек от того, к чему призывают нас проповедники.

В реальном мире все совсем не так, как в инструкциях общественного транспорта. Слабые и старые должны уступать место молодым. Я не виноват в том, что так брезгливо воспринимаю заплывшие жиром бока старых брокеров, старательно посещающих тренажерные залы. Особым нюхом я чувствую исходящую от них вонь. Вонь людей, которые панически боятся умереть. Вонь людей, убедивших себя в том, что если они начнут заниматься спортом, то смогут протянуть намного больше. В глубине своего разума он прекрасно понимает, что это не спасет их в конечном итоге, но они продолжают врать себе, потому что у них нет выбора. Вкус кутьи во рту и ежемесячное созерцание покрывающегося трещинами надгробного камня – это последнее, что остается от человека. Можно плакать и дальше, зная, что выплаканные слезы ровным счетом ничего не изменят.

Реальный мир жесток. Все это прекрасно знают, но продолжают плакать. Вслед за теми, кого вы проводили, скоро отправитесь вы сами. Вы знаете это своим нутром.

Человеческий организм не приспособлен для вечной жизни. Вы стареете с каждым днем, и с каждым днем вы все ближе подходите к краю собственной могилы. Это нонсенс – жить вечно. Правда, это не относится к той небольшой медузе, которую обнаружили в Карибском море. Каждый миллиардер отдал бы все свои деньги и залез бы в долги, если бы предложили ему пилюлю, продлевающую жизнь. Вы знаете, что этих пилюль пока нет. Все что у нас есть – лишь постоянно укорачивающиеся теломеры. Правда, это не относится к той медузе. Мне не особо верится, что после смерти я окажусь в раю. Даже если я не буду соблюдать заповеди, я все равно окажусь там же, где в конце концов оказываются все – всего два метра до поверхности земли, где единственными твоими собеседниками оказываются поедающие твое тело день за днем черви, прогрызшие стенки гроба из-за того, что ты уже начал разлагаться и вонь твоего тела начала просачиваться из деревянного ящика.