Серая тетрадь

Я не смогла попасть к себе на работу, и это так гадко, так унизительно! Когда есть уберменши, а ты – унтерменш![3 - Унтерменш – недочеловек; уберменш – сверхчеловек; терминология фашистской Германии.]

Ключи у меня отобрали перед самым Новым годом. Это всё из-за Летовой-старшей, да ещё и так совпало, что трёх ключей из комплекта на пятерых не хватало!

Гончарова сегодня не пришла, Шуткин на «совещании по химзаводу», Михаил Викторович ещё не приехал с работы, Лепёшка Коровья приползает (а точнее, притекает) обычно после обеда.

Но я же не могу каждый раз бегать туда, как сучка!

И я поехала к Римме, родственнице.

Мой родной отец живёт в Мамонтовке, а Римма в Правде. Его адрес я знаю из судебных документов по разделу алиментов, её – из маминой красной записной книжки 70-80-х годов, где ничего нового так и не появляется.

Римма с моим отцом также не общаются.

Я ей, конечно, не нужна, хотя и больно это признать. Я утешаюсь, что мы видимся тайно.

Но вот я приехала, и Римма оказалась дома.

Она работает в совхозе сменами. Я считала – потом сбилась.

– У меня телефон появился! – похвасталась я.

У Риммы голова – совершеннейшее сито. Я ведь ей и в письме отправляла, и на картонке писала, когда в конце года приезжала, а её не было, – ничего не помнит!

– Сейчас я запишу своей рукой, – и Римма вытаскивает с книжной полки толстенькую, чёрную записную книжку. – Вот, моему Серенькому подарили. Я в неё теперь буду записывать только тех, кто нравится. Так, на букву «П»…

И я продиктовала свой служебный телефон.

– А то будем мы с Сереньким расписываться, – вдруг мне свидетель понадобится?!! Так я тебе и позвоню! Потом зайдём сюда, винца выпьем…

– Рим, я только по будням могу.

– Так это, Алин, не скоро, ещё не скоро! Сначала надо свечки в Сергиевом Посаде поставить и за себя, и за Серёжку! Нам же сделали!

3 февраля 1999, среда

На работу сегодня не пошла. Меня выживают, ясное дело.

Поехала на Ивантеевку. Обошлось без покупки билета, хотя молодая, красивая девушка-кондуктор и смотрела на меня укоризненно.

Добралась до Переезда, побродила там в снегах, а обратно пошла пешком.

Очень это тяжко, по кромке страшной дороги. А небо серое, низкое.

4 февраля 1999, четверг

С утра Михаил Викторович с Шуткиным пошли штрафовать завод по переработке вторичных драгоценных металлов. На «Волге» поехали. Меня с собой не взяли, а то я бы с удовольствием.

Вернулись они после обеда, я как раз пришла.