Ядро и Окрестность

И он выпросил рубль у бабушки.

Десять купленных перьев принесли ему еще десять. Кроме того, он вернул свои деньги. У Миши зажало руку, так бывает. Он не мог скрыть раздражения. Каждый щелчок слишком высоко посылал перо, отнимая вероятность удачи. Максим не имел права на выигрыш, он был мал, слаб и, хуже того, беден на всякую выдумку. Он уже получил гораздо больше удовольствия, чем заплатил, и готов был с легким сердцем спустить свое добро.

В комнате стоял ранний сумрак. Примус сгущал его синим пламенем, волны тепла плыли к столу, за которым они сидели.

Максим, поднимая голову, видел большую и богатую кровать, украшенную подушками. От стены ее защищала рубчатая ткань с мелким орнаментом. Он мог бы сидеть здесь сколько угодно. Почему одинаковые с виду люди живут по-разному? Одним все удается, они словно привораживают вещи или носят в потайном кармане ключи от счастья. Мать Миши недавно достала ему галоши – редкостная вещь. Соседи сбежались смотреть. Сейчас бабушка сидит в полумраке, со всех сторон ее обступили густые тени, она пытается разглядеть шов в свете коптилки.

Между тем игра продолжалась. Как только удача отворачивалась от Максима, взгляд у Миши смягчался. Но горка выигранных перьев росла, Максим не знал, что делать. Его перья ложились бортами и дном, как по заказу. И до него дошло: тайна выигрыша в бесстрастии. Если мы хотим его получить, надо мысленно от него отрешиться. Вещи могут поступать наперекор желанию, потому что игра их унижает. В игре речь не идет об их открытии, но только о приобретении.

Вот они и мстят за себя тому, кто сгребает их выигрыш в кучу.

Внезапно дверь отворилась, и вошел Костя. Миша отпрянул от стола.

– Завтра доиграем, приходи.

Костя направился к этажерке, где лежали его учебники. Миша подставил ножку, тот споткнулся, но, падая, успел схватить своего брата за руку Рядом стояла кровать, подоспела мать, и все трое стали с сопением и смехом бороться. Костя отбивался, как мог. Его катали по подушкам. Красное серьезное лицо с трудом выпросталось из-под тел.

Клубок распался, мать притворно охала, Миша сиял. Максим понял, их соединяла любовь, полная, как луна в новолунье, вопреки разным отцам.

С тех пор, попадаясь Косте на глаза, он здоровался, и тот кивал. Однажды Максим увидел его на полдороге из школы. Костя шел, не глядя по сторонам, и был заключен в себя. Может быть, он, как и я, думает о войне? От этой мысли у него провернуло сердце. Шофера заводили полуторку рукояткой.