Тетради 2019 года

    (12/04/2019)

«Тело своё отколупывая, душа…»

Тело своё отколупывая, душа

стоит, как солнечные часы —

выходит разбойник, говорит «Ша!

вот отсюда в огнь полетишь, в пласты,

воздуха, сжатого в лёгкие, в

девицу, вынутую из тебя

сентября длинного каблуком,

как земли вывихнутая верста».

А душа всё в семечке смерть грызёт

и летит по дуге её шелуха,

и щербат её бессловесный рот

и длинна внутри, как вода, дуга —

на плече у неё белый свист висит

и из глотки её в свет изблёван мёд.

И морозец ранний, как конь, болит

и от тела её почти ничего.

    (15/04/2019)

«там, где они всё читали стихи [а свет повторялся…»

там, где они всё читали стихи [а свет повторялся

в узком тоннеле [зачёркнуто] в светлом фойе, в мокром зале

голос двоился – и был универсум в молчанье

дымном и частом, как перемотки дрожанье]

свет разливался по вынутой слова копейки,

бёдра и рёбра её под собой различая,

вынутый рай будто пёс языком своим терпким

пятился снова обратно в земли бедной пятна

«Мёртвые нас победят, увеличив свои ряды…»

Мёртвые нас победят, увеличив свои ряды

ступай осторожно – потому что мы их следы,

ходоки под снегом, Престолы, что падая через свет

возглавят полки врагов своих – остального нет

даже в остатке.

это всё, чем ты был, за тобою следит, горит —

цитадель сороки, стрекочущей из земли —

вырывай язык из ямы внутри воды,

что стоит, как смерть вокруг, головой трясёт

лошадиной в тебе и воскресших своих ведёт

сквозь тебя и взведя просветы ангелов, как курки,

выпивает всё, чтобы мёртвый здесь мог взойти.

    (06/05/2019)

«И вероятней меня воспоминанье о мне…»

И вероятней меня воспоминанье о мне,

дырка в руке рыбака, света укус на стене

чья деревянна, как боль, вывернута высота,

как из сустава земли – тени и их облака.

Всё очевидней, чем я, и больше разобранных букв

даже моя темнота или сверчка белый звук.

Нить неприметней, чем ткань, сшитая в небо ей,

непредставима и – оттого слышней.

«Безусловен только снег, отсеченный белым светом…»

Безусловен только снег, отсеченный белым светом,

как дракона голова – вот и катится он между

иероглифов китайской вишни тише или ниже

на дыханья нити он здесь подвешен, а надышит

снега ножницы и вниз он летит – за всё отвечен

белой ранкой, как порез, от себя теперь излечен.