Цена жизни

 – Больше не повторится. Только надоело нам после каждого боя командира хоронить: то под осколок шальной попадёт, то под затвор угодит, то и вовсе…

Под тяжёлым взглядом начальника штаба Морозов умолк. Притихли и бойцы. Стояли, опустив головы, искоса посматривая, то на майора, то на нового командира.

Оглядев недовольные лица зенитчиков, начштаба подтолкнул Василия вперёд.

– Младший сержант Сушенко окончил курсы командиров при артиллерийском полку. До того служил в пехоте. Стреляный, стало быть.

И попрошу запомнить, он вам не юнец, а товарищ командир. Надеюсь, все всё поняли?

– Так точно! – послышались недовольные голоса.

Гулкое эхо разнеслось по колонне:

– По машинам!

Бойцы взобрались в кузов и огляделись.

– А куда это наш младший сержант подевался? – съязвил Морозов. – За начштабом увязался? Решил, его в командирском газике, как барышню катать станут?

Бойцы засмеялись.

– Небось, дёру дать надумал, пока фрицы нам не наваляли, – хохотнул рябой наводчик.

– Кто ещё кому наваляет! – услышали они за спиной уверенный молодой голос.

Бойцы медленно развернулись. Юный командир стоял в кузове возле кабины и смотрел в удивлённые лица зенитчиков.

– Не 41-й. Теперь мы будем немцев гнать, да так, что не забалуют.

Бойцы переглянулись. Никто из них не видел, когда Василий забрался в кузов.

– Хватит разговоров, – твёрдо заявил командир. – Приготовиться к движению.

***

По ухабистой дороге, грохоча и поскрипывая, медленно двигалась вереница машин артиллерийского дивизиона.

Гул приближающихся немецких самолётов Василий услышал бы даже во время канонады. Слишком свежи были в памяти недавние налёты на его родной город.

– Воздух! – тарабаня по крыше кабины, закричал он, и, не дожидаясь, пока машина остановится, выпрыгнул из кузова в траву.

– Орудия к бою!

Качнувшись на очередном ухабе, малолитражка, дёрнулась и встала. Впереди остановился командирский Газик.

Позади – замерла колонна.

– По местам!

Бойцы, словно ждали приказа. Выскочили из кузова и, скинув чехлы с зениток, направили стволы в небо. Отделение Василия Сушенко первым открыло заградительный огонь. Остальные орудия тоже молчать не стали. И вскорости небо вновь засияло синевой.

– Как вы почувствовали немцев? – удивлялся комдив, глядя, как бойцы младшего сержанта Сушенко зачехляют неостывшее орудие.