Марека (сборник)

Письмо было совершенно неожиданным, после каргопольского приключения прошло уже невесть сколько лет, но Шурик и Лев Аронович вдруг проявили небывалую настойчивость, даже стали составлять экскурсионную программу. И вот в начале летних каникул Ольга и Марека впервые появились в этом доме.

После радостного: «О! Кто к нам приехал! Проходите, проходите!» – в прихожей вдруг воцарилась тишина. Оля совсем не изменилась, разве что слегка пополнела и стала больше похожа на женщину, чем на девочку. Но вот дочка! Она не взяла себе ни одной маминой черты.

Странным образом она была как две капли воды похожа сразу и на Шурика, и на Льва Ароновича и даже на Руфину Семёновну. У Оли непроизвольно вырвалось: «Ой! А я и не знала, что так…». Руфина Семеновна тяжело опустилась на стул, Шурик прислонился к дверному косяку, а Лев Аронович стоял и, кажется, не дышал. Молчание наконец нарушила Марека: «У меня кровь из коленки. Сейчас гольф замараю». Руфина Семеновна заплакала, Шурик схватил Мареку в охапку и утащил на кухню, поближе к зеленке, а Лев Аронович, оправившись от столбняка, гладил Олю по голове, повторяя: «Что же молчала так долго, что же молчала?»

Осмотр достопримечательностей Москвы пришлось отложить на следующий день.

Марека в гостиной листала пыльные книги и толстые семейные фотоальбомы, с замирающим сердцем смотрела из высокого окна на квадрат запорошенного пухом двора и близкий кусок голубого летнего неба.

Старинная мебель на низких гнутых ножках, тяжелые гардины с кистями, от которых пахнет чем-то древним, мягкий огромный ковер на полу – такое богатство Марека видела впервые.

Самой особенной в комнате была картина с хитроглазым дедом в массивной позолоченной раме. От падающего света у деда ярко блестела лысая голова. Отовсюду его видно, не двигается, а как будто живой, глазами следит – куда ни спрячешься, везде найдет. То подмигнет, то улыбнется, то нахмурится, то вздохнет будто. С ним Марека и играла остаток дня.

А на кухне Оля тихо рассказывала, как жила со своей странной, молчаливой, не похожей на других дочкой.

С детьми не играет, всех сторонится, зимой мерзнет – из дома выйти не заставишь, да и летом не очень-то гуляет, в лес не ходит, в речке не плавает, по ночам кричит часто, а когда не спит, все больше в небо смотрит, как птички летают. В школе ни с кем не дружит, правда, учится хорошо, учительница довольна. Поняла, что пора в Москву ехать и поговорить, если получится. Измучилась с ней – и здоровая, и умная, и понятливая, а как больная.