Ахаунт

подложка из фону…

«Если тебе так же больно, как мне …»

Если тебе так же больно, как мне —

прости меня, парень;

месяц один однорогий во тьме

желанием налит;

солнце кипит,

но не видно ни зги,

только разлука

ветками тополя машет – беги,

нужно,

подруга;

что невозможно,

как не понять, —

я и узнала,

как отменённою буквою «ять»

прыгнуть с вокзала…

«Слова мои не прощены…»

Слова мои не прощены,

как долго буду я, страдая,

мечтать, чтоб осень золотая

отмыла память от вины,

да, я в отчаяньи живу,

и не надеюсь на удачу…

Я говорю?

Нет, я так плачу

над непокорным словом «мы»…

«Сегодня, лазая в Сети…»

Сегодня, лазая в Сети,

познала (Господи, прости!):

рэп, мат, стёб, поп, и просто трёп;

болтала с девочкой,

старухой;

кретину врезала по уху,

критиковала мазохиста,

бежала ушлого юриста,

о Билли Гейтс,

ты возле бога как апостол,

ты ангел просто;

сегодня в ухо мне шептали —

права как будто своровали,

какие вопли раздаются,

когда за край слова прольются,

о боже, где искать поэта,

в тисках таможни интернета;

ля-ля и три куплета сбоку —

не Пушкин, нет, не Сумароков, —

не повторить за разом раз

один заказ;

нет, парень, каКчества не видно —

вот то и стыдно;

долой всё авторское право, —

и Блок и Стенли – всё отрава,

неповторимо,

непокупно —

так недоступно!

О, мать твою не пожалеть,

вне монитора бродит смерть,

она закосит всех когда-то,

кто верит в истины апдато.

«Не думать, не искать…»

Не думать, не искать,

не ждать и не мечтать;

прожить полжизни

и уже простить

тех, кто не смог заставить

жить в границах,

и обязать саму себя

себе самой

определить границы;

прожить полжизни и забыть о том,

что радости бывают и печали,

и сколько раз опять стоять в начале,

и зов бессмертья слышать впереди;

прожить полжизни,

всё начать с конца,

и примитиву ужасаться снова:

скатиться от Платона до флэшмоба!

Вавилоняне, чуден наш язык,

бог разделил,

и правит он умело,

ещё чуть-чуть, и под звериный рык

мы будем азбуку учить набЕло.

«Да, наша жизнь отмечена не страхом…»

Да, наша жизнь отмечена не страхом,

и не любовью, нет,

увы, увы,

презренья обжигающая маска

вгоняет в краску.

Нет, не прощаем мы причуд,

и не прощаем мы уродства,

как не прощали первородства

князей тщеславные враги.