Яблоко раздора. Уральские хроники

28 УМЕР ГРИГОРИЙ ПОХОРОНЫ 1 ДЕКАБРЯ ОЛЬГА

Он прочитал раз. Прочитал два.

«Значит, умер… умер… Ты скажи…»

– Дай телеграмму от сына, – попросил он Машу.

– Это еще зачем?

– Дай. – Он не знал, зачем.

Маша принесла из комнаты телеграмму.

СТАРИКИ ДЕМБЕЛЬ БУДУ СКОРО ЕВГЕНИЙ

Иван читал, но думал свое: «Умер Григорий-то… ты скажи… Умер все же… Верно, что старики… уж тут полный дембель, полный…»

Он сидел, смотрел в окно и мял губами. Со стороны казалось, что он думает сейчас крепкую думу, но ничего такого он не думал, просто сидел и повторял про себя: «Умер… скажи на милость… вот уж дембель так дембель.

Полный дембель…»

– Григорий умер, – сказал он Маше.

Вечером он сходил за водкой, сел дома за стол, налил две стопки:

– Выпей, Мария.

Жена подошла и покорно выпила.

– А теперь уйди.

И она ушла, и было так, словно нет ее в доме, незачем быть. О многом мог думать теперь Иван Никитушкин, многое мог вспомнить, да не о том дума. Умер брат Григорий, нет его больше.

Простить его или не простить?.. Нет, даже и не в этом дело – кому надо прощать мертвых, кому это надо! Дело проще: ехать хоронить брата или не ехать?..

Глава вторая

Дорога, по которой шагал Григорий Никитушкин, не простая дорога. Вьется да петляет она к родному поселку, в котором не был сержант Никитушкин с самого начала войны, с самого начала ее, проклятой… Прихрамывая на правую ногу, Григорий почти бежал. Августовское солнце палило жаром, пот катился по лицу, по спине, но это ничего.

Скорей бы домой, домой…

Он вбежал в дом, сильно хлопнув дверью, и кто-то ойкнул испуганно.

– Мир дому сему! – весело сказал Григорий и прислушался. – Есть кто дома?

Стояла тишина. Григорий улыбнулся; знал он: если такая тишина, обязательно в доме человек (от разведки еще осталось).

– Стрелять буду! – пошутил Григорий. – Ну!

– А я и дома, – вышла из кухни полная девочка. – Вам кого?

– А ты кто такая?

– Машенька я.

– Чего тут делаешь?

– Нет, сначала – вы кто такой?

Григорий не сдержался – такого смеху и веселья закатил, что соседка, через огороды, перекрестилась: «У Никитушкиных-то чего такое? Свят, свят!.

.»

– Я – Никитушкин! – объявил Григорий.

– Григорий Иванович, стало быть? – облегченно вздохнула девочка.

– Стало быть, Григорий Иванович.

– Напугали вы меня, – как-то просто созналась девочка. – Зачем так пугаете?..

– Да ты скажешь, наконец, кто такая? – Но уже не грозно спрашивал Григорий Иванович.