…берёзки люблю

– Товарищ командир, – умоляюще, произнес Андрей.

– Что еще?

– Разрешите обратиться?

– Слушаю.

– Вы решили, кого на встречу пошлете?

– А что?

– Да понимаете, товарищ командир, пошлите меня. Я ведь о настоящем деле давно мечтаю. А все приходится только до комендатуры бегать, да обратно. Разрешите. А?

– Ха-ха-ха. Нашел дело настоящее за конвертом сходить. Опять же побегушки получаются.

– …?

– Ладно. Пойдешь. Только смотри в форме не ходи. Оденься по неприметнее, с мальчонкой в разговоры не вступай, письмо получишь и назад.

Понятно?!

– Так точно, товарищ командир!

– Свободен.

Командир Половцев сел к огню и стал о чем-то размышлять. Возможно, он думал о предстоящем задании или вспоминал свой дом и родное село, никто не знал. Но лицо у него было задумчиво и крайне серьезно.

Тут его раздумья прервал отчаянный крик, который не прекращался.

Половцев подскочил с места, все кто был в отряде, бросили свои дела и повернулись в сторону, откуда доносится крик. Из леса выбежал солдат.

Глаза у него были выпучены, зрачки расширены, лицо было белым, как полотно, а руки дрожали. Это был самый молодой парень из отряда, и он был послан узнать, как справилась с предыдущим заданием группа, посланная командиром двое суток назад.

– Ты что кричишь?! Что кричишь? Хочешь, чтобы нас обнаружили?! Успокойся. Говори что произошло, – строго спросил Половцев.

– Я… Я… Меня там вы за ребят узнать посылали. Так они, они. Убили их, – в этот момент он зарыдал.

Настала минута молчания. Никто не мог вымолвить ни слова, все были в оцепенении.

Первым из шока вышел командир.

– Всех?

– Всех, – всхлипывая, ответил солдат, немного успокоившись, но через мгновение он снова зарыдал.

И рыдание его сейчас стало намного сильнее, чем в прошлый раз.

Все молчали. На лицах людей отразилась глубокая печаль, некоторые из них склонили головы и, молча, смотрели в землю.

– Отведите Севку в лагерь, пусть отдохнет и успокоится, – произнес командир и тяжело вздохнул.

Половцев подошел к костру и снова, расположившись возле него, впал в глубокое забытье.

Из этого состояния его вывел Андрей, который решил посидеть у огня, на котором кипел сегодняшний обед. Филипенко, молча, подошел к горящему пламени и также задумчиво направил взгляд в никуда. У каждого из них, как, наверное, и у каждого солдата в этом отряде на душе скребли кошки, и каждому хотелось бы все исправить, но было уже поздно.

Командир сидел, держась рукой о лоб, глаза его были прикрыты.