Победа в поражении. Сила дождя

Красками

Прекрасными и яркими

Цветами, пусть заиграет

Праздник в наших душах.

Одиночество

Одиночество – это неизлечимая

Болезнь. Одиночество – это постоянная

Грусть. Одиночество – это вечная

Скорбь. Кто скажет,

Что одиночество не страшно?

Никто. Одиночество – это давящая

Боль. Постоянно терзающая душу

Одинокому человеку.

Нет страшнее муки,

Чем одиночество.

Оно бессмертно

До тех пор, пока у вас нет

Друга, которому вы б доверяли.

Одиночество – это неизлечимая

Болезнь.

Грусть. Одиночество – это вечная

Скорбь. Кто скажет,

Что оно безвредно?

Никто! Никто. Никто..

Шарманщик

Вот стоит шарманщик грустно за селом,

И рукой озябшей вертит он с трудом,

Топчется на месте, жалок, бос и сед.

Тщетно ждет бедняга – денег в чашке нет.

Тщетно ждет бедняга, – денег нет и нет.

Люди и не смотрят, слушать не хотят,

Лишь собаки злобно на него рычат.

Все покорно сносит, терпит все старик,

Не прервется песня и на краткий миг,

Но на самом деле оборвётся вмиг.

Хочешь, будем вместе горе мы терпеть?

Хочешь, буду песни под шарманку петь?

(Но от этих слов ослаб старик

И вмиг ушла его душа.

И тревожа сердце добряка,

Шарманка тихо замерла…)

Реквием

Медленно звучит мелодия

Старого реквиема.

И скрипка, как и сама мелодия

Рвёт душу зрителя.

Аккорд за акордом

Слышится грусть и печаль,

Словно страшный ливень

Слёзы льются градом.

Рвёт душу каждого зрителя

Реквием. Ломает ложь,

Как спичку. И как нож

Режет правдой каждого жителя.

Он царь всей музыки.

Ему нет равных среди мелодий.

Каждый инструмент блестит как литий.

Он – Реквием, трагедия музыки.

Как император басовых нот

И князь четырёх высоких октав

И ноты «до» выше всех октав

Он распоряжаться ими готов.

Звучные аккорды, словно серебро.

Как золото поют все звуки.

На любом инструменте как серебро

Звенят строки, летят страницы.

Пролетели все листы.

Вот финал. Звенит последняя строка,

Последние аккорды как вскрики,

И ноты рвут сердце своим звучаньем.

Ленинградский трамвай

Трамвайный скрип – мороз по коже,

Будто сжаты кем-то тормоза.

Лишь зазевавшийся прохожий

Идёт, куда глядят глаза,

Лишь запоздалые машины

Бросают тень в дверной проём,

Да пожелтевшие вершины

О чём-то шепчутся своём.