Счастье на расстоянии протянутой руки

В то время, когда мы играли и радовались жизни, моя мама вместе с учительницей младших классов разыскивала меня по всей округе, несколько часов. Нет, она меня не ругала, но ощущение того, что за все свои поступки необходимо нести ответственность, придало горечи моему миру детской наивности.

С тех пор, я нахожусь в поиске этого ощущения невесомости. Чувство ответственности, за свою жизнь, было мне не знакомо.

Второй раз я сбежала из детского лагеря, в 14 лет, когда все внутри меня бунтовало против ненавистных правил, которые необходимо было соблюдать.

Я сбежала в уютную деревню, где жила моя тётя. Только там я чувствовала себя свободной, преданной только самой себе.

Мое первое воспоминание детства родилось именно здесь. В этой деревне я жила до поступления в школу, а после – проводила все каникулы и выходные дни. Здесь я познала первую дружбу и первое предательство. Самое первое чувство, которое отложилось в моей памяти, из детства, – чувство одиночества.

Мама оставляла нам с братом у старенькой бабушки.

Бабушке было не до нас. У нее было много работы в огороде. Целыми днями, я, трехлетний ребенок, была предоставлена сама себе. Я бродила вокруг нашего старого дома и сочиняла песни о маме. Я скучала по ней. Ребенок еще не понимает любви, но уже чувствует тоску от её недостатка. Я ощущала бесконечную потерянность. С того самого времени, я желала избавиться от этой дыры в сердце.

Одиночество – жесткое чувство. Оно сцепило свои жадные щупальца вокруг моего тонкого тела.

Оно не хотело отпускать меня на свободу и позволить быть счастливой рядом с кем-то.

Когда мне было лет 8, то я стыдилась идти гулять с семьей, потому что знала, что будет скандал. Меня оставляли одну в коридоре и я, молча, предавалась своему одиночеству. Уже тогда я стала ненавидеть это чувство, которое отравляет людям жизнь.

В школе у меня не было друзей, с которыми я могла бы провести выходные. Я училась в школе-пансионате, где мы проводили целые недели, не выходя за пределы территории.

В выходные дни, я гуляла одна, по центральным улицам города, погружаясь в свои юные мечты.

В свои 26 лет, я все также сидела в темном коридоре родительского дома. За стеной слышался шум соседей, а в помещение врывался едкий дым сигарет отца. Я сидела в кресле, с книгой Германа Гессе «Игра в бисер», блокнотом для записей, ручкой и пачкой сигарет. Я просидела так почти все вечера того лета и осени, пока не начались морозы.