Изоляция

Правительство проводило активную политику по поддержанию рождаемости, в каждой новой семье было по два, а то и по три ребенка, и наплевать, что жили такие семьи на уровне нищеты, государство платило за рождение каждого ребенка определенную сумму, так называемый материнский капитал, и даже предоставляло жилье, после того как отроку исполнится восемнадцать, – комнату в блоке. Деньги от рождения ребенка, как правило, уходили лишь на его содержание в школе, но не все родители тратили их на детей. Когда заводилась новая семья, комнаты новобрачных обменивали на квартиры.

В целом жилищная система представляла собой отдельные корпуса, состоящие либо только из комнат, либо из квартир. Таким образом люди делились по возрасту: молодые жили отдельно, семейные – отдельно.

Чарли жил в комнате. Как правило, именно в этих блоках обитала большая часть отбросов и преступников, молодые, дерзкие и опасные, радикально настроенные, они нередко пропадали в неизвестность, а их комнаты занимали новые люди. Но Чарли еще не пропал и жил здесь уже шестой год.

Он четко понимал грань дозволенного и старался не пересекать ее, а если такое и случалось, то тщательно заметал следы. Он принадлежал к классу отбросов, которые жили лучше рабочих. У него была хорошая спортивная машина две тысячи двадцатого года. Несмотря на почти столетний возраст, агрессивный седан додж чарджер пребывал в отличном состоянии, за такую машину сейчас могли бы отвалить приличную сумму денег, хотя такой автомобиль уже давным-давно устарел и никак не мог быть подключен к его электронному питомцу. Матовый черный железный конь ждал его в общем гараже под землей, на нем не было установлено охранной системы, как на современных авто, но каждый в корпусе знал, чей этот автомобиль, грабить или угонять его не было смысла. Чарли сидел на крыше корпуса и курил сигару, их ему дарил сам Эцио из своего личного подпольного сада в одном из корпусов. Он обустроил тут что-то вроде точки сбора его банды, притащил сюда краденое оборудование из нового фитнес-клуба для господ в северной части города, перекрасил его в черный цвет под старый металл, чтобы беспилотники не распознали имущество клуба, установил сетку по краям и поставил баскетбольное кольцо. Сегодня он сидел в кресле-качалке один, рядом стоял его металлический пес по кличке Кореш. Глаза его светились темно-синим цветом, провода и арматура образовали плотную тугую «мышечную» массу. Собаки хоть и редко, но еще были в обиходе, живые, настоящие.