Нахалёнок. Мелодрама

Нахалёнок. Мелодрама

Вячеслав Вячеславович Денисов

В пятилетнем возрасте ребёнок ещё не знает, до какой степени может быть жестоким и несправедливым окружающий его мир. Однако всегда можно встретить человека, который не проявит равнодушие и обязательно подаст руку помощи.

Нахалёнок

Мелодрама

Вячеслав Вячеславович Денисов

Иллюстратор Неизвестный художник

© Вячеслав Вячеславович Денисов, 2019

© Неизвестный художник, иллюстрации, 2019

ISBN 978-5-4496-0960-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Димке недавно исполнилось пять лет.

Он шепелявил и ещё не научился выговаривать букву «р», и часто вместо буквы «с» называл букву «ш». Там где должны быть верхние передние зубы, у него торчали одни гнилушки. Зато нижние два зуба шатались, и вскоре на их месте должны были появиться новые. Димка бродил по больнице, и, показывая всем свою достопримечательность, гордо говорил:

– Жупки лаштут! – Потом он расшатывал пальцем почти выпавшие костяшки и с не меньшим восторгом пояснял: – Школо выпадут…

Медсёстры с усмешкой смотрели на него и советовали привязать нитку и, вырвав молочные зубки, бросить их мышке в норку.

– Фигушки… – зажимая ротик ручонкой, отвечал Дима. – Шами выпадут.

Отойдя от медсестёр, он начинал чесать щёки и кисти рук. Чесал он их почти постоянно. Особенно было неприятно, когда зудели руки. Маленькие кровоточащие трещинки не давали ему покоя. Запёкшаяся корка заново покрывалась капельками крови, и тогда Димка принимался слюнявить их языком, как волчонок, зализывая раны.

Иногда он просил помазать ему болячки. Тётя Клава, чем—то напоминающая Димке его бабушку, нежно гладила его по головке, а после вела в процедурную и прикладывала какую—то вонючую мазь. Димка не любил запах этой мази, но ему сразу становилось легче, и даже некоторое время он мог не чесаться.

– Беги, Димочка, поиграй с ребятками, – приговаривала она. – Больше не трогай свои ручки. Я тебя скоро позову, и мы снова полечимся.

– Не надо укольчик, – насупившись, отвечал Димка и машинально прикрывал краем длинной рубашки исколотое заднее место.

– Да как же не делать, Димочка… – возражала тётя Клава. – Лечиться необходимо. Уже весь коростой покрылся. Иначе всё тельце чесаться будет.

– Ты меня пожалеешь? – спрашивал он, глядя на добрую женщину с тревожной надеждой.

– Обязательно пожалею, Димочка! – отвечала тётя Клава. – На руки я тебя не возьму. Сил нет. Ты для меня тяжёленький.