Сохрани меня

Рианна время от времени пыталась работать с психотерапевтом, но каждый раз срывалась и исчезала с приемов. Но первые две жертвы точно не пересекались – допросы и данные говорят об этом. Информация, хранящаяся в медицинских картах, поступила едва ли не самой первой.

Еще одним вопросом, требующим ответа, были нанесенные травмы. Почему именно глаза и безымянные пальцы левой руки? Могла ли здесь быть какая-то психологическая или религиозная подоплека? Необходимо проконсультироваться со специалистом-теологом.

Швец не верил в случайности. Детектив знал, что связующее звено где-то близко, и чем скорее он его найдет, тем быстрее закроет дело и получит соответствующий гонорар.

Время приблизилось к утру. Небо посветлело, и самые первые лучи, которые так раздражали зрение, начали неугомонно пробиваться сквозь приоткрытые шторы.

За окном, на углу дома, стоял человек в темном плаще, с накинутым на голову капюшоном. Он внимательно смотрел на окна Швеца, стараясь запомнить детали. Затем, заметив приглушение света, незнакомец развернулся и медленно пошел по Третьей улице вдоль домов.

Глава 1

Первый день октября выдался на редкость серым и дождливым. Свинцовое небо нависло над Гротхеном, то и дело пронизывая воздух громом и вспышками молний. Ручейки спешили по асфальту к канализации или ближайшей речке, ища себе подмогу в затоплении древних улиц. Люди прятались в своих домах, шумных барах, потертых магазинах и почти пустых библиотеках – словом, везде, где только могли оказаться.

Отчаяние, скользившее по улицам в рваных башмаках, стучалось в головы прохожих, заставляя задуматься о сущности бытия. Кажется, именно в такие дни и совершается больше всего трагедий, а также берет начало в чьей-то голове экзистенциальный кризис. Впрочем, кое-кого это точно не касалось.

Она сидела в одном из уютных баров в европейском стиле, занимая угловой столик у окна. Красные перчатки небрежно ютились возле разноцветного меню на подставке, чашка ароматного крепкого кофе и тарелка с салатом «Цезарь» соседствовали у ее тонких рук. Девушка то и дело разглаживала нежно-голубое платье, подчеркивающее плавность черт ее фигуры. Назойливая светлая прядь постоянно выбивалась из высокого хвоста, но Маргарита не собиралась ее поправлять.