Меня там нет

Он ни разу не обернулся, не попытался заговорить или дотронуться до неё. Она смотрела на его совсем детское лицо, чуть вздернутый нос и румяные щеки. Ей очень хотелось протянуть руку и дотронуться до его светлых отросших волос. Зарыться в них пальцами, поиграть с ними, ещё раз удивиться их мягкости. Но её рука, проделав половину пути, медленно вернулась на место. «Нет, не нужно. Я старше. Он должен понять, что так нельзя».

Она посмотрела вперёд, туда же куда смотрел и он. Впереди была только парковка с выцветшими от времени полосами да заброшенная детская площадка с покосившимися каруселями и поваленной на бок горкой.

Она напоминала поверженного коня, раненого в бою.

Затянувшись в последний раз, она бросила окурок себе под ноги.

Она очнулась внезапно, как от удара по лицу. Резко сев боль яркой вспышкой разорвалась в ее голове и разлетелась по всему телу осколками. Она застонала и медленно легла обратно, прикрыв глаза. Всё её тело болело настолько, что она больше не предпринимала попыток встать или даже пошевелится.

– Эй, ты жив? – услышала она сильно ломанный русский. Открыв глаза и повернув голову на звук голоса, она увидела напротив себя двух парней-азиатов, которые смотрели на неё с мрачным беспокойством. Они сидели на старой панцирной кровати. Она поняла, что лежит на такой же. Футболки с растянутым воротом, дешёвое трико и сланцы говорили об их незавидном материальном положении. Студенты или просто работяги из соседней страны, ехавшие сюда в поисках заработка.

Окинув взглядом комнату, насколько ей позволяло положение её тела, она увидела высокий потолок в желтых пятнах. Видимо в дождь ему приходиться нелегко. Стены покрашены в больнично-холодный зелёный оттенок, четыре кровати-односпалки по две в ряд у каждой стены. Общага. Пахло дешевыми сигаретами, луком, какими-то специями и по?том. В углу комнаты один на другом стояли потёртые баулы, из которых торчало разноцветное тряпьё. Между двух кроватей стоял деревянный стол с облезшими ножками. На нём стояли две миски и чёрный от копоти маленький чайник.

– Где я? Что произошло? – даже шепот доставлял ей боль.

– Там был большой огонь. Мы нести тебя сюда. – Все тот же мрачный тон и странный акцент.

Рот был сухим, она мечтала о глотке воды хоть какого качества. Голова трещала, и она положила свою вечно холодную руку себе на лоб. Она часто так лечила головную боль сама себе. «Нужно идти» – подумала она и с трудом начала подниматься.