Все свои

Интонация не повышена, наоборот, почти будничная резкость, а порой лепет, косноязычное бормотание. Героиня видит бомжа не объектом приложения злобно-гуманистических чувств – она видит его бомжом. Но ведь бомж живет не как человек, и вот именно это «как живет» интересует героиню. Не для того чтобы преподнести читателю жареное блюдо, а чтобы убедиться в наличии совсем иных форм жизни, которые сквозь него просвечивают.

    Наталья Черных

    Москва

«Позавчера был день рожденья…»

Позавчера был день рожденья у моей ровесницы Людмилы Херсонской – поэта, мне лично настолько интересного, что хочется сказать пару слов.

Не знаю кого как, а меня ее стихи каждый раз поражают. Ни на кого не похожие, они моментально узнаваемы интонацией и точкой зрения – как марсианин Майкл Смит в романе Хайнлайна, они обладают способностью бросать читателя в дополнительное измерение. Как будто оказываешься сам в одном кадре с персонажем, и суть ситуации моментально ясна настолько, что не требуется экспозиции. И речи, и изложение – конспективны в духе и силе русской идиомы; ключевые выражения включают ту массу ассоциаций и смыслов, что хранится в русскоязычной голове, а неожиданные столкновения слов как бы сдвигают угол зрения. Сразу досмысливаешь многое из недосказанного – и сравниваешь впечатление с резюме, которое нередко дается в концовке.

Попробую проиллюстрировать:

Анна Марковна и вареная колбаса

Жил-был у Анны Марковны

один случайный роман

с директором заместителя.

Давай разевай карман

или пошире рот свой —

что ж, случилось и так.

Тучная Анна Марковна

поднимается на чердак.

Желтая паутина,

пара рваных чулок.

На тучную Анну Марковну

опрокидывается потолок,

с полок летят газеты,

как если бы кто бросал,

как если бы кто-то пьяный,

стоп-кран, карантин, вокзал.

Жаль, думает Анна Марковна,

всех дел-то на два часа.

Ни имени, ни отечества.

Вареная колбаса.

Причудливый текст, не так ли? Игра слов и смыслов настолько плотная, что прочитать ее можно очень по-разному – смотря в какое зеркало заглянуть.

Свое воображение весьма ограниченное и испорченное, но уж какое есть.

Первое же слово не «был», а «жил-был» – и сам «роман» сразу превращен в действующее лицо. «С директором заместителя» или «с заместителем директора» – неважно, от перестановки слов здесь ничего не меняется, только нагнетается бессмысленность происходящего.