Народные песни

Елена Фанайлова как-то написала о Сергее-Сергии , что в нем есть бескомпромиссность, с одной стороны – бескомпромиссность христианина, с другой – бескомпромиссность поэта, выражающего свои мысли и чувства современным языком. И здесь нечего возразить – так оно и есть.

Новая книга Сергея Круглова, которую мы берем в руки, имеет название фольклорного песенника. И сразу же вопрос – а не фольклорная ли стилизация перед нами? А не спеть ли и впрямь эти стихи? И в ответ – два «НЕТ». Это не стилизация и не фольклор.

И петь эти стихи – нельзя. А если и можно, то что это за народ, который может петь подобные песни? Постсоветский русский народ? Народ Божий, Церковь?

Мне кажется, в названии книги Сергей перекликается с Тимуром Кибировым, с его «Греко-кафолическими потешками». Это может показаться некоторым «снижением», низведением почти сакрального текста к чему-то почти детскому, забавному.

Но – «не будете как дети – не войдете в Царствие Небесное». И в пении всегда есть нечто сакральное : «Тебе подобает хвала, Тебе подобает пение, Тебе слава подобает…»

Первое же стихотворение Круглова, основанное как раз на приведенном высказывании Христа, может повергнуть в смятение.

Называется оно «Дрейдл» ????? – это еврейское слово. Так называется квадратный волчок, юла, в которую дети традиционно играют во время Хануки, праздника Света. «Дрейдл» не то слово, которое «надлежит» знать русскому человеку и русскому священнику, а вместо Хануки есть у православных праздник в честь мучеников Маккавеев. Но не это самое потрясающее в стихотворении. В нем Христос обращается к людям Своим, говоря, что только нечеловеческие страдания могут вернуть их в детство, сделать пригодными к входу в Царствие:

Чтоб заставить играть нас в волчки, непременно надо

Прислать роту оккупантов,

Ражих, белесоглазых , неумолимых,

Ударами прикладов разносящих в щепы двери,

Перебивающих прячущимся позвоночники, дробящих затылочные кости,

Мечущих в огонь свитки, затаптывающих свечи,

Громко, страшно и непонятно

Лающим языком отдающих приказы.

Мы-то все не хотим страданий, и, когда вспоминаем о них, думаем о том, как избежать страданий в будущем и как наказать тех (пусть посмертно!), кто был виновен в наших муках. Вопрос о смысле страданий по меньшей степени неполиткорректен. И именно с него и начинает книгу Круглов – резко, бескомпромиссно.

Страдания этого мира и страдания мира загробного сопрягаются в стихах о.