Шальные истории

Фигурой Иван всегда походил на икеевский шкаф – широк, надежен, модель в народе популярная. Любой костюм на нем сидел как влитой. Запах от тела Ивана шел немного собачий и дождливый. Мужик, короче. Настоящий. Был, да сплыл.

Лежит тут рядом – подросток, кости просвечивают через одеяло. Мальчик! Лет пятнадцать, может быть. Только голос остался его – Ивана.

– С тобой что-то происходит. Может быть, на гормоны сдать, к врачу?

– Ничего я не хочу. Давай спать, Люба.

Она давно собиралась с ним поговорить про это. Что деньги, не так важно, и ей все равно кто и сколько получает. Главное – их отношения, любовь. Выходило жутко банально. В сериалах на первом герои интересней про чувства разговаривают.

Ей было сорок четыре, когда она встретила его – тренера по плаванию второй категории WorldClass. Она решила брать индивидуальные тренировки. Он ставил ей технику, а ее жгло. Горело все тело и чесалось – то ли от хлорки, то ли от неприличных мыслей. Он все понял и через месяц уже жил у нее на Вернадского – трешка, два санузла, закрытая территория.

Пожениться Иван предложил. Она понимала, что через шесть лет ей пятьдесят, а ему всего чуть больше тридцати, но было все равно.

Иван устроился работать рядом, в свой же клуб, но категорию поднял: урок в сорок минут стоил у него три пятьсот. Говорят, что дети его обожают. И тетки.

Хорошо жили. Подруги завидовали. Головные боли прошли, но как-то Люба полистала вотсап мужа. Долбанула айфон о раковину в ванной так, что все банки с кремами посыпались с верхних полок вниз. Заказала ему тут же новый, с доставкой на дом.

В придачу к айфону шел почему-то платок павловопосадский «Отрада», коробка конфет Raffaello, приглашение на тайский массаж…. Ерунда какая!

Люба тогда в ванной все решила про себя: еще одна тетка и… минус десять сантиметров роста.

Конфеты на нервной почве все тут же съела, а в платке, как старуха, просидела у окна всю ночь, вглядываясь в спящий город.

Подействовало.

Через полгода Иван даже не мог умыться без подставочки под ноги, он банально не дотягивался до крана. Люба купила мужу ворох детской одежды в H&M, обувь брала на «Авито». Теперь ей жаль было тратить деньги на это исчезающее существо.

Она брезгливо смотрела, как Иван выходит голый из ванной комнаты – не мужчина и не ребенок, а гном, – становится перед зеркалом, оглядывает себя с удовольствием и говорит:

– Не ревнуешь меня, Люб?

Бедный, он не видел и не знал, что с ним происходило.