Железноцвет

Номерной таблички давно нет, а номер намалеван огромными цифрами прямо на некогда красно-бежевом фасаде. Мусорный бачок покорежено скалится ржавой пастью, кланяясь, словно прокаженный привратник: все здесь в порядке, извольте следовать по своим делам, господа хорошие.

И хочется – а не поверишь. Чем-то не тем тянет от этого дома.

Табличка на опечатанной входной двери гласит, что №12 приговорен к сносу. Год назад. На этом месте должен быть маленький пустырь, окруженный со всех сторон нежилыми трехэтажками. Штаб Управления говорит, что местные давно жаловались на шум, постоянно идущий из дома.

На жалобы их, конечно, внимания никто не обращал, пока кто-то в Штабе не выудил это дело из ведра и не спустил вниз по цепочке, а столичное Адмиралтейство не прислало в нагрузку специалистов из ДШМГ. Почему – вот это уже интересный вопрос. Опасный вопрос. Зоя равнодушно монтирует облезлый глушитель – ее, кажется, ничего из этого не трогает.

Чем же все-таки тут пахнет? Спиртом? Нет, не спиртом. Формалином.

Мурашки пробегают по моей спине.

За вышибленной Зоей входной дверью №12 оказывается занимательнее, чем снаружи. Все пространство этажа завалено обрезками труб и фрагментами обмотки; пол покрыт россыпью разновеликих гаек и болтов, которые какой-то чистоплюй разметал по углам веником, проложив тропинку. Тропинка ведет сквозь зал, мимо гор лома и брошенных инструментов. По полу вьются трубы, через которые приходится переступать. Я веду, Зоя замыкает; ее пистолетный фонарик вылавливает обросшие чем-то мотки проводов, свисающие с потолка.

В центре зала возвышаются четыре массивных динамо-машины. Перед каждой в полу проделана яма, заполненная мутной водой. Подойдя к одной из них, я смещаю зрение по спектру в сторону гамма-лучей, и глаза немедленно заливает ослепительное сияние, растворяющее все вокруг. Я машинально закрываю глаза ладонью, но это нисколько не помогает, и, пока глаза не возвращаются на человеческий уровень восприятия, я остаюсь слеп, как крот.

– Миниатюрные реакторы, – констатирую я.

 – Недешевое удовольствие.

– Ты чего, весь спектр различаешь? – с интересом спрашивает Зоя.

– От микроволн до рентгеновских лучей. Думала – у меня катаракта на глазах?

– А кто тебя знает? У нас-то хорошо если руки-ноги поменяют. Вы тут чего – все такие?

– Нет. И нечего пальцем лезть! Пойдем лучше наверх.

Сварная лестница ввинчивается в зияющее в потолке отверстие; обвивая ее, туда же тянутся кабели от динамо-машин.