Дары и гнев Ледяного короля

Но даже эти крепыши с трудом заволокли ящик в трюм. Покойница, видимо, была не из хрупких; тем больше удивляло то, что старик допер гроб до корабля в одиночку.

– Гроб помним? – коротко осведомился капитан. Матросы захмыкали и переглянулись.

– А то как же, сэр, – отозвался Дрейк. Обычно моряки из суеверия старались не говорить на борту «покойник» и «похороны», но Бреннон суеверий не одобрял и ценителей подобных традиций в команду не брал.

– Вот и отлично. Возьмите и отправьте за борт.

– Это как бы похоронить, что ли? – уточнил Дрейк.

Бреннон кивнул. – А попа надо звать?

Кеннет на секунду задумался. Старик уверял, что отпел жену по всем правилам; у капитана не было повода ему не верить. Раз уж серебряных гвоздей на жену не жалко…

– Звать не надо, – решил Бреннон. – Вытащите его из трюма, а проводить я сам выйду.

– Лады, сэр. Я к вам стукну, когда вытащим.

– Отлично.

Матросы ушли; Кеннет вновь хмуро уткнулся в журнал, сунул в рот сухарь (судя по его твердости, изготовленный еще до спуска «Аберрейн» на воду) и взялся за карандаш.

Однако мысли Бреннона блуждали далеко от координат и сводок погоды. Что-то не давало ему покоя, помимо возмущения «Аберрейн», но вот что?

– Во дают, – заметил Фрэнк, склоняясь над гробом и светя на него фонарем. – Видал? Гвозди-то серебряные!

Дрейк удивленно взглянул на приятеля:

– Правда, что ли? Да брось. Кто станет гроб серебром заколачивать?

– Зажрались, – фыркнул моряк и провел пальцем по головке гвоздя, потом протер ее рукавом.

Серебро нежно мерцало в свете фонаря. – Нет, точно – серебряные, как из ювелирной лавки.

Дрейк оставил веревку, которую разматывал с тем, чтоб накинуть на гроб и вытащить его из трюма, склонился над плечом Фрэнка и покачал головой.

– Как только исхитрились? Оно же мягкое.

Фрэнк задумчиво огляделся по сторонам. В трюме, кроме них, никого не было. Багаж пассажиров и грузы сдвинуты к бортам и привязаны, но ящик капитан велел поставить ближе к лестнице, чтоб не далеко тащить.

– Слышь, Дрейк… а давай вытащим?

– Кого? Чего? – вздрогнул матрос.

– Гвозди. Смотри, чистое серебро, а покойнице оно без надобности.

– С ума спрыгнул? Кэп за такое башку отгрызет.

– Да ладно тебе ныть, – сказал Фрэнк. – Кэпа тут нет, а крышку мы обычными гвоздями заколотим. Бабе-то этой уже все равно, а гвоздиков тут три дюжины. Никто не узнает.

– Кэп узнает, – убежденно произнес Дрейк. – Он всегда все узнаёт. Шею свернет как есть.

Фрэнк поежился.