Живая вода

Однажды Ольвиан явился к ней во сне в старомодном цилиндре с пером. Заявил, чтобы она переписала все покрасивее и отвезла издателю. Пора представить его творения на суд Валентининых современников! Интересно, достойны ли они оценить высокую поэзию? Или окажутся такими же недоумками без вкуса, как и представители его поколения?

– Издателю не повезу, – отрезала ведьма, – мы сделаем иначе. Хочешь, я опубликую твои стихи так, что их сразу увидит весь мир? Не боишься? – посмеиваясь, предложила она.

Ольвиан Великолепный побледнел еще сильнее (если так можно сказать о призраке).

У него задергался глаз, но дух призвал все свое мужество и решительно кивнул.

«Ну держись, поэтишка», – думала Валентина. Помнится, внучка как-то выложила в интернет свою повесть, а потом плакала от нападок этих… как она их называла? (Валентина поморщилась, пытаясь вспомнить современное слово.) Хейтеров. А этому Ольвиану уж точно достанется.

– Не опубликуешь стихи – не уйду, – заявил ей призрак тоном капризного мальчишки.

– Ладненько, будь по-твоему.

К ее удивлению, стихотворения Ольвиана людям понравились. Почта Валентины с этого дня ломилась от писем.

«Знаете, я вообще-то ненавижу стилизацию, но тут ощущение, что поэт сам пережил это!» «Что за Ольвиан, в каком веке он жил?» «Почему его нет среди русских классиков?» «Бред какой-то, но я читал и проживал то же, что автор. Никогда такого не было. Что со мной?»

Валентина зачитывала эти отзывы вслух, тактично минуя комментарии «ерунда» и «бред».

Ольвиан радовался как ребенок.

– Смотри, стихотворение прочитали пять тысяч человек! Я знаменит, знаменит!

– Ты молодец, – хвалила она, умолчав, что по сравнению с охватами блогеров это не такое уж выдающееся достижение.

Однажды утром они обнаружили на почте предложение от издателя. Тот отдавал должное наблюдательности и таланту юного дарования (Валентина позаботилась о том, чтобы везде указать его возраст: «Ольвиан, 21 год») и предложил им издать книжечку. Маленькую, тоненькую, всего пятьсот экземпляров.

Ольвиан забегал по потолку от радости, обнял недовольного кота и неожиданно для себя самого от души поцеловал Валентину в щеку.

Ведьма могла бы сказать ему, что мир изменился и сейчас пятьсот экземпляров – не такой уж гигантский тираж, как Ольвиану кажется. Что эта книжонка растворится в гигантском потоке выпускаемой литературы.

Но Валентина опять промолчала.

В тот день она выпила бокал вина и еще один бокал поставила ему на печку.