Поэзия летит клином

Здесь Муза говорит,

точнее шепчет,

как стихи слагать,

как говорить с луной,

и с этой, и вот с этой,

и с этой вот

далёкою звездой…

(Одни стихи на языке,

как будто только водка в магазине,

и нету кильки

северных морей…)

В воде – я знаю —

судорога сводит,

и эту дрянь булавкой колят,

чтоб стало больно,

чтоб с болью стать сильней.

А мне как быть?

В поэзии – чем уколоться?

Вот судорога свела —

не просто ногу, —

всю жизнь мою,

и как мне стать сильней?

Поэзия не так проста,

как холод и вода.

Поэзия звучит как дом,

который не отпустит.

Поэзию не переубедить.

Там не взлетает самолёт,

там гром гремит,

а дождик всё не капает,

там сталь течёт,

глазами ищет желобки,

там турманы молчат,

два голубка,

подброшенные в небо с разных чердаков.

Давайте их на суп определим,

проклятых молчунов.

Давайте пальчики порежем,

как станем потрошить поэзию.

Вот так – чтоб до кости —

здесь действие и боль —

порезаться!

Но – чем?

Созвучным лезвием? – я режу… нет!

Я только брею пятидневные щетины —

и я порезаться боюсь…

Поэзия – Полинезия.

(Глухой номер.)

Поэзия – пол-кило взвесила.

(Только собаки могут это есть.

Поэзия – конница,

шесть дробинок жалости,

розовый Покой или Покой розы.

(Хм… что-то в этом есть!)

(А ну-ка,

ещё раз!)

Поэзия – бельё на верёвке,

маска для Жака Планта,

поэзия – набережная,

поэзия большого окна

в кабинете авиаконструктора.

Я больше всего перед птицами виноват…

Но крылья не мстят —

о крыльях мечтают!

(…Ты небесный орёл,

ты похитила меня навсегда.

Ты сказала всему: он нужен мне, он нужен мне, —

и никто мне столько еды не приносит,

никто!

Вчера была метель —

холодное острое блюдо —

но я глотал и шептал: она нужна мне,

она нужна мне…)

Поэзия пульсирует,

поэзия пульсирует.

Поэзия натягивает чулок

на свою очаровательную ножку.

Поэзия – галька.

Поэзия – Олеся.