В нашем доме жил щегол

Или о том, что бывает, если ты не успеваешь застегнуть противогаз, когда рядом с тобой пускают ядовитый газ. Или каково дежурить всю ночь с автоматами по бортам, выслеживая водолазов с минами, после того, как кто-то подорвал соседний корабль.

В доме всегда должна быть плитка шоколада. Это традиция. Шоколад может съедаться просто так, без ничего. Папа говорил, на флоте им ежедневно выдавали по плитке шоколада, по баночке сгущенки и чего-то еще. «Все по 100 грамм!». Сгущенку съедали по утрам с пшенной кашей, а плитку шоколада брали с собой на вахту.

Стоишь ночью в море, смотришь на звезды и жуешь шоколад…

Папе вот 63 года сейчас. За 63 года многое что случилось в его жизни. Он сейчас с трепетом перебирает все, что есть в его памяти, словно примеряет к себе сегодняшнему на предмет значимости воспоминаний. Столько баек о флоте, как сейчас, я не слышала от него никогда…

*

Про мечты.

«Мне бы до мая дожить, – говорит папа. – На рыбалку хочу съездить. Поймать три карася.

Больше ловить и не стану. А там можно и умирать».

*

Мама много и долго болела. Рядом с ее кроватью всегда была коллекция обезболивающих, без которых она не могла обойтись. Но не помогали и они – маму нельзя было крепко обнимать, иначе ей становилось нестерпимо больно. А мне так хотелось ее обнять…

Мама же больше всего хотела танцевать и смеяться. Смеяться – громко, долго, заливисто – у нее не получалось с 14 лет, после операции на легкие. Я всегда завидовала сестре, потому что она застала маму молодую, радостную, порхающую.

Маленькую Лену мама брала на танцевальные вечера. Лена видела, как мама грациозно вальсирует весь вечер, светясь от счастья.

Когда мамы не стало, мне стала сниться она – с длинными волнистыми волосами, звонко смеясь, она танцевала среди других таких же счастливых людей. Я по-прежнему мечтала ее обнять, хотела кинуться к ней, прижаться наконец крепко… «Не мешай», – останавливал меня кто-то невидимый. И мне оставалось лишь смотреть на мамин вальс…

Каким теперь будет папа? Наверное, в следующий раз я увижу его капитаном военного корабля.

Расхаживая по палубе, он будет с довольной улыбкой поглаживать холодный металл: «Корабль 507. 40 метров в длину. Пушки двуствольные, из каждой – больше 1000 выстрелов в минуту. Эх, красавец ты мой!». Такой мой папа. Он теперь настоящий капитан.

Моя дочка говорит: «Когда дети вырастают, мамы и папы просто уходят».