Филиппа

 – Ты предпочтешь целибат? Утомительное и однообразное служение в жалкой церкви или пыльных архивах женитьбе на мне?! Наследнице с собственными землями?! Ты второй сын, Джайлз! Союз между нами выгоден нашим семьям! Ты бы получил Фрайарсгейт, а я поднялась на следующую ступеньку в придворных кругах. Я любила тебя с десяти лет! И теперь ты утверждаешь, что я тебе не нужна?!

Слеза скатилась по щеке.

– Это не совсем так, Филиппа. Ты была очаровательным ребенком и выросла настоящей красавицей.

Но я не люблю тебя так, как подобает мужу, а Бога люблю больше, – с жестокой откровенностью ответил он. – Мы встречались недолго и всего лишь однажды, когда ты впервые приехала ко двору. Потом ты вернулась в свой Фрайарсгейт, а когда снова прибыла в столицу, чтобы служить королеве, я уже уехал за границу. Ты любишь не меня, а скорее созданную тобой же мечту, и я уверен, что рано или поздно забудешь меня и справишься с горем. – Теперь его голос звучал чуть мягче.

– Я буду любить тебя до самой смерти, – поклялась Филиппа. – Невозможно поверить, что ты ко мне равнодушен! Что выберешь унылую, тоскливую жизнь, вместо того чтобы жениться, иметь детей и собственные земли! Такого быть не может!

– Филиппа, мне не нужны твои земли. Для меня это место слишком холодно и неприветливо. Прежде чем приехать ко двору, я рос на юге, в приграничных землях, и вряд ли смог бы выжить в вашем суровом климате, так далеко от родных и друзей.

Север отнюдь не славится своим гостеприимством, дорогая.

– Но не будет ли тебе одиноко в Риме? – возразила она. – Это куда дальше от твоего родного дома, чем Камбрия. И ты больше никогда не увидишь свою семью, если только не приедешь в Англию.

Она рассерженно смахнула слезы с хорошенького личика.

Но Джайлз невозмутимо улыбнулся:

– По возвращении в Рим я приму духовный сан. Мне уже обещан пост в Ватикане на службе у самого папы.

Похоже, у меня обнаружили скромный талант к финансовой деятельности, который может пригодиться церкви. – Он взял ее руку и, поцеловав, добавил: – Неужели ты не пожелаешь мне счастья, Филиппа?

Голубые глаза спокойно смотрели на нее. И в них не светилось никакого чувства, кроме разве жалости к ней.

Филиппа вырвала руку, размахнулась и отвесила ему звонкую пощечину.

– Нет, Джайлз, я не пожелаю тебе счастья. Ты разбил мою жизнь.