Полёт стрелы в обратную сторону

– Нергал, Нергал! Возле реки замечены его следы. Нергал вернулся.

Криками ему удалось привлечь к себе внимание. Я не знал значение слова, но почувствовал в голосе сильную тревогу. Все отложили свои дела, глазами встречая и провожая охотника. Тот торопился к шатру вождя. Направляясь туда прямой тропой, он всё же прошёл через большую часть посёлка, поэтому все слышали его крики. Слова разлетались снова и снова, вскоре темп бега снизился и перешёл на шаг. Дойдя до шатра, он замолк и исчез внутри.

Повисло напряжённое молчание. Казалось, всякий обдумывал услышанное. Не показывая признаки беспокойства, каждый отец, из тех, кого я увидел, обнял своего сына за плечи и проследовал к шалашу.

– Зайдём внутрь, – обеспокоенным голосом сказал отец.

– Что происходит? И кто этот Нергал? – приближаясь, спросил я.

– Я надеюсь, это ошибка. Пегас – охотник молодой, неопытный. О Нергале знает лишь понаслышке. Видимо, кто-то рассказал ему вчера вечером историю, а он, впечатлённый рассказом, увидел что-то возле реки и решил, что это может быть Нергал.

– Так Нергал какой-то зверь? Я видел у реки странный след, который шёл в лес. Отпечаток был глубокий.

– Это, скорее всего, медведь выходил ловить рыбу. Ты же знаешь – её в этом месте много. Нергал – не простой зверь. Он – единственный из своего рода.

– Расскажи мне про него.

– Для начала я схожу к шатру и узнаю, что там приключилось.

Отец вышел. Расстроенный тем, что он ничего не рассказал, я уселся возле кострища и, подобрав палку, стал ковыряться в золе.

Атуэй

Атуэй был ещё ребёнком, когда отец притащил в шалаш маленького волчонка – он хотел показать, как выглядят обитатели дикого леса. Но будущий вождь, взглянув на свернувшегося клубком щенка, увидел в нём своего нового друга. Отец, поддавшись долгим уговорам, разрешил его оставить, но пристально наблюдал за растущим зверем. Юного зверька назвали Сурт.

Атуэй заменил волчонку отца, но делал это как человек, таская его с собой повсюду, как маленького ребёнка на руках.

Перед сном он укладывал серый комочек возле себя и, обняв, засыпал. Сурт боялся новой обстановки, но не скулил, показывая отцу сильный дух. Его лапы ещё не окрепли и к тому же тряслись, поэтому ходить он не мог. После семи дней, когда Атуэй случайно не добросил до волчонка кусочек мяса, Сурт, поднявшись с лежанки, зашагал к нему, виляя хвостом в разные стороны.