Камень богов

А что эти коновалы понимают в женском организме, скажите на милость? Я обязательно пожалуюсь господину барону, потому что…

Милена вдруг вспомнила, о чём думала перед тем, как… как всё это случилось. С трудом вырвавшись из рук служанок, она повернулась к порученцу. Тот стоял посреди комнаты, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Желваки нервно метались по щекам, цветом почти не отличавшимся от вышитого на левой стороне мундира дракона. Суд над собой он, по-видимому, уже совершил и окончательный приговор вынес.

Служанки защебетали про покой, и опять попытались уложить.

– Пошли вон обе, – устало произнесла она, и, не дожидаясь, пока те удалятся, обратилась к офицеру:

– Доложить обстановку!

Порученец вздрогнул, недоверчиво посмотрел на неё, затем принял стойку «смирно» и отрапортовал:

– Произошло непредвиденное снижение боеспособности старшего командного состава. Действовал по ситуации. Применил, – тут он слегка запнулся, – подручные средства, доказавшие свою эффективность в бою, – и, вздохнув, добавил, – готов понести наказание.

Ей стоило усилий не засмеяться, услышав о «непредвиденном снижении боеспособности». Офицер не был похож на придворного льстеца, коих дочь барона, несмотря на юный возраст, повидала немало и могла отделить истинные чувства от хорошо поданной постановки. В то же время, Милена знала, с какой гордостью, молодые, едва поступившие на службу офицеры, говорят, что их приняли в армейское братство. Это честь, которую они заслужили, став своими среди своих.

Об этом не пишут в уставах и наставлениях по боевой подготовке, но кодекс поведения члена армейского братства строг и не допускает двойного толкования сложных ситуаций. Офицер поступил с ней не как с «гражданской», будь она хоть дочкой барона, а, как со «своей», сделав для неё то, что сделал бы для любого другого боевого товарища.

– Благодарю за службу. – Она постаралась, чтобы голос звучал твёрдо и уверенно, невольно скопировав интонации отца.

Порученец вскинул подбородок и на выдохе рявкнул:

– Верны присяге!

– Офицер? – наморщив лоб, изобразила, что пытается вспомнить его имя.

– Кремер. Младший адъютант Кремер… – он неловко замолчал, пытаясь подобрать нужные слова, – госпожа… командующий.

– Мой… Нет, не так. У господина барона не было никаких других посланий для меня? —

Осторожно спросила Милена, почувствовав, что прежние её страхи возвращаются вновь.