Пленники рубиновой реки

Пропасть ни в чем ее не обвиняла, она приглашала провалиться в нее, укутаться черной невесомой ватой, клочьями торчащей из разверстой пасти.

Вера уже почти решилась, когда на периферии зрения появилась мать. Домашний халат, в которые она никогда не позволяла себе облачаться, потому как считала подобные туалеты уделом опустившихся на дно домохозяек, болтался на ней застиранной тряпкой. Дешевый, расписанный некогда яркими алыми драконами, теперь он был застиран до такого состояния, что мифические твари стали похожими на серые шланги, сваленные на заброшенной стройке.

У ее матери не было такого халата и не могло быть.

Вера завертела головой, она хотела увидеть брата. Он ведь должен быть здесь. Он не бросит мать. Обязательно выйдет из больницы и станет жить как прежде. Его болезнь – это ведь не навсегда. Но его нигде не было. Только полные тоски глаза смотрели на Веру.

Мать ее осуждала? Возможно. Дети рождаются, чтобы в будущем стать поддержкой и опорой для своих родителей.

Опора не должна ломаться – только гнуться. Опора не жалуется, хотя и скрипит натужно. Вера не могла быть такой опорой, ведь она уже, кажется, сломалась.

Пропасть увеличивалась, урчала сытой кошкой, а рваные ватные комья уже лежали у самых Вериных ног.

Мать в застиранном халате развернулась и пошла прочь. Ее сгорбленная спина служила молчаливым укором. Нарисованный дракон шевельнулся. Шелестя выцветшей чешуей, обвил талию женщины, подмигнул загадочно и прикрыл, некогда янтарно-желтые, глаза.

Вера разозлилась. На мать, на брата и на чертова китайского дракона с его хитрым прищуром. Она разозлилась на себя, за то, что даже не смогла шагнуть в пропасть, где после короткого падения ее ждал бы покой. Неужели она не заслужила покоя?

Всего одна ошибка, допущенная в прошлом не могла потянуть за собой вереницу несчастий, которым и конца не видно.

Не могла, но тянет.

И теперь Вера едет в призрачном поезде, у которого нет остановок; призрачный проводник не принесет чай и не предложит свежее белье.

В поезде нет машиниста и нет других пассажиров, кроме нее. По пролетающим полустанкам бродят призраки прошлого, тянут длинные руки к вагонам, тут же одергивая их.

Даже призраки боятся!

Так почему не может бояться Вера? Почему она должна быть сильной и терпеть?

Звук автомобильного клаксона толкнул Веру в грудь.

– Идиотка, куда выперлась?!

Вера не сразу поняла, что кричат на нее.