Светопреставление

Он писал корреспонденции по наиболее важным политическим вопросам; на долю же Марамбалля оставались мелочи: театр, искусство, спорт, судебные процессы. Но Марамбалль был честолюбив; притом он любил широко пожить. Немудрено, что он спал и видел во сне сенсации первостепенной важности, которые он, Марамбалль, сообщает изумленному миру. Фраза, мельком брошенная Метаксой о тайном соглашении, взволновала его. Это было в его духе. Если бы удалось вырвать эту тайну из недр министерства! Впервые за все время его дружбы с Лайлем Марамбалль посмотрел на своего товарища с опасением и тревогой.

«Только бы ему не пришла в голову мысль добывать эту чертову грамоту!»

Лайль поймал взгляд Марамбалля и, улыбаясь углами глаз, спросил:

– Что, задел вас Метакса за живое?

– Глупости, – равнодушно ответил Марамбалль. Он был смущен и зол на Лайля за то, что тот отгадал его мысль.

Марамбалль повернулся на стуле, рассеянно посмотрел вдоль аллеи и вдруг весь встрепенулся. Широкая улыбка открыла его прекрасные белые зубы.

Мимо их столика шла девушка в легком сером костюме, с непокрытой головой, остриженной «мальчиком».

– Здравствуйте, господин Марамбалль, – приветливо ответила она на поклон. – Отец сегодня уезжает на заседание к министру. – И, весело улыбнувшись, она удалилась, помахивая стеком.

Лайль, едва заметно улыбаясь, наблюдал за взглядом Марамбалля, следившим за удалявшейся девушкой. И Марамбалль был вознагражден: она еще раз обернулась и кивнула ему.

– Какая вольность для немки, не правда ли? – сказал сияющий Марамбалль, поворачивая лицо к Лайлю.

– Ого!

– Тип новой немецкой женщины послевоенной формации. Костюм, прическа, манеры, вы видели? Чемпион плавания, лаун-тенниса, поло. Тело Валькирии и голос Лорелеи! Прекрасно поет. Имеет один только физический недостаток: тяжелую поступь. Вы заметили? Берлинка, ничего не поделаешь! Если бы сто первых красавиц Берлина прошли по этой дорожке церемониальным маршем, их ноги подняли бы не меньше шума, чем рота солдат.

– С этим недостатком можно мириться, если через сердце фрейлейн Леер лежит путь к тайнам кабинета ее отца, – глубокомысленно сказал Лайль.

«И зачем только такие догадливые люди бывают на свете!» – с досадой подумал Марамбалль.

– Для француза женщина всегда самоцель, – напыщенно ответил он. – Нас сблизила общая любовь…

Лайль выпустил густой клуб из заново набитой трубки.

– Любовь к спорту и пению.